Троцкий. Книга 2
Шрифт:
Троцкий хотел совместить революционные преобразования в городе и селе с утверждением демократического режима в партии и стране. Но при "диктатуре одной партии" это было в принципе невозможно. Изначально попытки и стремления вождей революции изменить Россию и весь мир, опираясь на монополию лишь одной политической силы, были обречены на историческую неудачу. Торпедировали социалистическую идею в России сами вожди. Такова одна (не главная!) из причин этой неудачи.
Между Сталиным и Троцким началась почти неприкрытая борьба. При жизни Ленина она носила больше личный характер, была менее связана с "платформами" и позициями, если не считать октябрьского (1923 г.) "бунта" Троцкого. Именно тогда Председатель Реввоенсовета, как об этом говорилось в предыдущем разделе, предъявил счет Сталину за насаждение бюрократического режима в партии. Взаимные упреки, споры продолжались на заседаниях Политбюро,
По решению ВЦИК, в 1921 году следовало уточнить составы коллегий наркоматов. Для этого наркомы должны были высказать свои соображения. Из канцелярии Троцкого ушла бумага, в которой говорилось, что за последние месяцы Сталин фактически не принимал участия в работе комиссариата [63] .
Троцкий явно не хотел иметь в своей коллегии человека, который "не принимает участия" в ее работе, но в самой констатации факта просматривалось нечто большее: неприятие Сталина как руководителя высшего эшелона.
63
63. ЦГАСА, ф. 33 987, оп. 1, д. 306, л. 188.
Ленинское "Письмо к съезду" стало известно обоим "выдающимся вождям" еще до смерти Ленина. "Письмо" их не мирило. Скорее наоборот. Угасающий вождь подчеркнул, что Троцкий, "пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК". В то же время Ленин выражал сомнение в том, что Сталин, сосредоточив "в своих руках необъятную власть", сумеет осторожно ею воспользоваться. Ну а знаменитое добавление Ленина к этому "Письму" от 4 января 1923 года, в котором он предлагал "обдумать способ перемещения Сталина с этого места", вроде бы окончательно решало исход борьбы в пользу Троцкого. Казалось, смещение Сталина с поста предрешено. Повторяю: оба знали о "Письме" до его оглашения делегатам XIII съезда. Троцкий был уверен в "законном" устранении своего главного соперника волей Ленина. Но, как известно, все получилось по-другому. Троцкий, который и до этого в политической борьбе наделал немало ошибок, совсем "размагнитился", ослабил "бдительность", а Сталин, наоборот, продолжал за кулисами активнейшую деятельность по упрочению своего положения. Есть все основания полагать, что распространившееся в высшем партийном эшелоне мнение о "недееспособности" Ленина было инспирировано Сталиным.
В борьбе за власть, соглашался позже сам Троцкий, большой ошибкой было его отсутствие на похоронах Ленина. Как он считал, его дезориентировала телеграмма Сталина:
"Тифлис. Закчека.
Передать немедленно и сообщить, когда вручено. Расшифровать лично Могилевскому или Панкратову. Передать тов. Троцкому. 21 января в 6 часов 50 мин. (18 часов 50 минут. — Д.В.) скоропостижно скончался тов. Ленин. Смерть последовала от паралича дыхательного центра. Похороны в субботу 26 января.
Сталин. 22 января 1924 г." [64]
Характерно, что Сталин шифрованную телеграмму передал не в органы Советской власти или в партийный комитет, а в закавказскую чека… Впрочем и шифровал телеграмму о смерти Ленина чекист Герсон. Уже тогда эта специальная служба особо выделялась вождями в общей структуре родившегося режима.
Троцкий хотел вернуться, телеграфировал об этом в Москву, но за подписью Сталина пришла новая депеша, подтверждавшая: "Похороны состоятся в субботу, не успеете прибыть вовремя. Политбюро считает, что Вам, по состоянию здоровья, необходимо ехать в Сухум. Сталин". Но… похороны состоялись в воскресенье 27 января. Троцкому обманным путем помешали участвовать в траурных событиях огромного политического значения. По сути, Сталин в речи-клятве на II Всесоюзном съезде Советов, открывшемся 26 января, заявил о своих претензиях на роль "защитника" и правоверного ленинца. Троцкий, которого роковое известие застало в Тифлисе, лишь передал по телеграфу в "Правду" коротенькую, но проникновенную статью, где были такие строки:
64
64. ЦГАСА, ф. 33 987, оп. 3, д. 80, л. 587.
"Как пойдем вперед, найдем ли дорогу, не собьемся ли?
Наши сердца потому поражены сейчас такой безмерной скорбью, что мы все, великой милостью истории, родились современниками Ленина, работали рядом с ним, учились у него…
Как пойдем вперед? — С фонарем ленинизма в руках…" [65]
Отсутствие
65
65. Цит. по: У великой могилы. Издание газеты "Красная звезда". М., 1924. С. 63.
Льва Давидовича очень тронуло письмо, которое ему написала Н.К.Крупская через два дня после похорон. Сидя на веранде дома в Сухуми, где он лечился, Троцкий вслух читал это письмо Наталье Ивановне:
"Дорогой Лев Давидович, я пишу, чтобы рассказать вам, что приблизительно за месяц до смерти, просматривая вашу книжку, Владимир Ильич остановился на том месте, где вы даете характеристику Маркса и Ленина, и просил меня перечесть ему это место, слушал очень внимательно, потом еще раз просматривал сам.
И еще вот что хочу сказать: то отношение, которое сложилось у В.И. к вам тогда, когда вы приехали к нам в Лондон из Сибири, не изменилось у него до самой смерти…
Н.Крупская" [66] .
После революции Ленин действительно проявлял к Троцкому не только самое высокое доверие, но и заботу о нем. Лев Давидович не мог забыть, как весной 1921 года Ленин собственноручно написал проект постановления Политбюро, в котором говорилось: "…на основании заключения врача, профессора Рахманова, который признал неправильное питание тов. Троцкого как одну из причин болезни и трудности ее излечения, поручить Оргбюро немедленно осуществить как прямым распоряжением ЦеКа, так и через советские органы (ВЦИК и НКПрод) достаточное питание товарища Троцкого согласно врачебным требованиям. 20/III-1921 г." [67] .
66
66. Троцкий Л. Моя жизнь. Т. II. С. 251–252.
67
67. ЦПА, ф. 2, оп. 1, д. 27 088, л. 1.
Впоследствии Троцкий не раз возвращался к дням похорон Ленина: то была не только скорбь, но и утрата надежд на то, чтобы играть, по его словам, "руководящую роль" в партии и стране. Находясь уже в Койоакане, когда судьба начала отсчет последнего года его жизни, Троцкий в письме к своему стороннику Маламуту писал 17 ноября 1939 года:
"…Вернувшись из Сухуми в Москву, когда у меня с несколькими ближайшими товарищами шел разговор о похоронах (вопрос был затронут скорее вскользь, т. к. прошло уже свыше трех месяцев), мне говорили: он (Сталин) или они (тройка) вовсе не думали устраивать похороны в субботу, они хотели лишь добиться вашего отсутствия. Кто мне говорил это? Может быть В.Смирнов или Н.Муралов, вряд ли Э.Склянский, он был всегда сдержан и осторожен… Теперь я вижу, что махинация была сложнее…"
Далее Троцкий пишет, что, отдав распоряжения на субботу, Сталин с самого начала считал "срок фиктивным". В то же время специальным "личным" шифром Сталин вызвал со всей страны в Москву крупных партийных руководителей, верных ему. "Ввиду критического момента Сталин мобилизовал во всей стране своих аппаратчиков. В итоге там оказались все, кроме меня, дезинформированного самим Сталиным…" [68]
Незадолго до своей гибели Троцкий, как мы знаем, не раз выдвигал предположение, а затем поверил сам — и пытался убедить других в этой гипотезе, — что Сталин "отравил Ленина". В своей статье "Сверх-Борджиа в Кремле" Троцкий рассказывает, как Г.Ягода, приближенный к Сталину, "имел особый шкаф ядов, откуда по мере надобности извлекал флаконы и передавал их своим агентам с соответственными инструкциями. Сталин не мог пассивно ожидать, поправится ли Ленин, от этого зависела судьба Борджии. Сталин понимал, что от этого зависело, станет ли он хозяином аппарата, а значит и страны…" [69]
68
68. См.: The Houghton Library. Trotskii coll. bMS, Russ 13.1 (8967—B986) folder 1 of 2. P. 1–2.
69
69. Ibid.