Троцкий. Мифы и личность
Шрифт:
МЕТАМОРФОЗЫ В ГОД ВЕЛИКИХ ПЕРЕМЕН
В отличие от революции 1905 года Троцкий опоздал не только к ее началу, но и к ее победе. Пока Троцкий добирался до России, там было сформировано Временное правительство, а почти во всех городах России по примеру первой русской революции были созданы Советы. Хотя во Временном правительстве были представлены различные партии, это правительство сразу вступило в конфронтацию с Советами, на всех ключевых постах и во Временном правительстве и в самом влиятельном Совете – Петроградском находились члены одной и той же тайной масонской организации. Из 11 членов Временного правительства 9 (кроме Гучкова и Милюкова) были масонами. Все члены президиума ЦИК Петроградского Совета (А.Ф. Керенский, М.И. Скобелев, Н.С. Чхеидзе), а также два из четырех членов секретариата Совета были также масонами. Это было неудивительным, так как из многочисленных
Однако, несмотря на свои обширные связи с масонами (например, с Чхеидзе) и возможное членство в этой организации, несмотря на его обширные связи с влиятельными политическими деятелями разных стран, Троцкий оказался не у дел. Он не был представлен ни в одном из органов революционной власти. Поэтому он так остро прореагировал на задержку в своем возвращении в Россию.
Через шесть дней морского пути из Нью-Йорка во время остановки в канадском порту Галифакс ему, членам его семьи и еще шестерым его попутчикам было предложено сойти на берег. Троцкий отказался выполнить приказ и его на руках снесли с судна представители канадских властей. Семья была взята под наблюдение полиции, а поскольку Троцкий был заподозрен в тайных связях с Германией, то его направили в лагерь для немецких военнопленных в городе Амхерст. Здесь содержались главным образом члены команд военных судов, потопленных союзниками, а также лица, заподозренные в связях с Германией. Начальник лагеря полковник Моррис разъяснил Троцкому: «Вы опасны для нынешнего русского правительства… Вы опасны для союзников вообще». В ответ на протесты Троцкого этот бывший участник англо-бурской войны буркнул: «Попался бы он мне на южноафриканском побережье».
После нью-йоркской комфортабельной квартиры Троцкий был вынужден жить «в старом, до последней степени запущенном здании чугунолитейного завода… Нары для спанья расположены в три ряда вверх и в два ряда вглубь с каждой стороны помещения. В этих условиях нас жило 800 человек. Нетрудно себе представить, какая атмосфера царила в этой спальне по ночам». Ко всему прочему среди заключенных было пятеро сумасшедших.
Троцкий постарался вести политическую пропаганду среди солдат и матросов, но немецкие офицеры в лагере стали протестовать и требовали удаления его из лагеря. Чтобы добиться расположения солдат, Троцкий старался наравне с ними выполнять лагерные повинности: мести полы, чистить картошку, мыть посуду, приводить в порядок туалет и т. д.
Из лагеря Троцкий направлял бесчисленные телеграммы протеста во все адреса, в том числе премьер-министру Англии и Временному правительству России. С требованием освободить Троцкого выступил Петроградский Совет. В течение апреля Ленин также не раз выражал свое возмущение арестом Троцкого: «Англия арестовывает заведомых интернационалистов, противников войны, вроде Троцкого». «Англичане держат в тюрьме… нашего товарища Троцкого, бывшего председателем Совета рабочих депутатов в 1905 году». Арест Троцкого помогал Ленину объяснить правильность своего выбора пути в Россию через Германию. В случае, если бы социал-демократы России поехали через Англию, их ждала бы «судьба Троцкого», подчеркивал он.
Лишь 29 апреля Троцкий был выпущен из лагеря в Амхерсте, и 5 мая 1917 года он прибыл в Петроград. В стране повсюду совершалось ниспровержение властей различных уровней. Как вспоминал А.Ф. Керенский, «непопулярное начальство вышвыривали в буквальном смысле этого слова, и многие были убиты или ранены. Рабочие прекращали работать и избавлялись от непопулярных администраторов, вывозя их с заводов на тачках. В некоторых местах крестьяне, вспоминая 1905—1906 годы, начали решать аграрный вопрос по-своему, изгоняя помещиков и захватывая их землю. В городах самозваные «защитники свободы» начали арестовывать «контрреволюционеров» или же просто занялись грабежами. После трех лет войны солдаты на фронте были совершенно усталыми. Они больше не желали выполнять приказы своих офицеров и продолжать сражаться с врагом». Падение уважения к закону и власть митинговой стихии повышали значение людей, обладавших способностью управлять настроением толп, возбужденных и жаждавших немедленной реализации своих требований.
Стихия страстей нелегко поддавалась контролю, и трудовой ритм работ в стране был безнадежно нарушен. Начавшиеся с первых дней войны экономические трудности усилились вследствие
Большевистская партия предлагала выход из кризисной ситуации путем дальнейшего углубления революционных преобразований. За месяц до возвращения Троцкого в столицу революционной России 3 апреля 1917 года прибыл Ленин. На Финляндском вокзале он был встречен восторженными толпами своих сторонников. Выступая с броневика, Ленин впервые провозгласил лозунг: «Вся власть Советам!». На следующий день он изложил программу «О задачах пролетариата в данной революции», получившую название «Апрельских тезисов».
Ленин объявлял, что война «и при новом правительстве Львова и К° безусловно остается грабительской империалистской войной в силу капиталистического характера этого правительства». Раскритиковав позицию Сталина, Каменева и других большевиков в отношении войны, Ленин объявил недопустимость малейших уступок «революционному оборончеству».
Ленин поставил цель перейти «от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, – ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства». На этом этапе власть должна была перейти в руки Советов рабочих депутатов. Ленин исходил из того, что пока «в большинстве Советов рабочих депутатов наша партия в меньшинстве», но он рассчитывал на то, что массы смогут избавиться «от своих ошибок». Позиция Ленина получила поддержку руководства большевистской партии, а сама партия быстро обретала популярность среди рабочих столицы и других крупных городов страны.
Хотя Троцкого на Финляндском вокзале тепло встретили Урицкий и другие его друзья, эта встреча не имела ничего похожего на триумфальный приезд Ленина в Петроград. Судя по воспоминаниям очевидцев, Троцкий был вне себя от ярости, узнав, насколько он отстал от революционных событий. Как утверждала Анжелика Балабанова, Троцкий обвинял руководителей партии в том, что они не старались освободить его из английского плена, «потому что они не желали видеть его на сцене». Троцкий считал, что «меньшевики и большевики смотрели на него со злобой и недоверием», опасаясь конкуренции с его стороны. «Политическая звезда» думала не о судьбах страны и революции, а прежде всего о том, что труппы укомплектованы без него и все выигрышные роли уже заняты. Взирая на политическую сцену глазами Троцкого, Дейчер писал: «В 1905 году Троцкий был первым из тех эмигрантов, которые вернулись. Теперь он был последним. Кажется, что для человека его дарований и амбиций подходящих вакансий не было открыто».
Прежде всего Троцкий стал перебирать в уме имена влиятельных людей в революционных органах власти (министров правительства, руководителей Петроградского Совета), прикидывая, могут ли они оказать ему протекцию. Он писал: «Церетели я знал мало, Керенского не знал совсем. Чхеидзе знал ближе, Скобелев был моим учеником, с Черновым я не раз сражался на заграничных докладах, Гоца видел впервые. Это была правящая советская группа демократии».
Не теряя ни минуты, Троцкий прямо с вокзала направился на заседание Петроградского Совета. К его разочарованию, человек, который был наиболее близок к Троцкому, председатель Петроградского Совета «Чхеидзе, неизменный председатель того времени, сухо приветствовал меня». Все же Троцкого, как бывшего председателя Петросовета 1905 года, было решено включить в Исполком Совета с совещательным голосом. Троцкий замечал: «Я получил свой членский билет и свой стакан чаю с черным хлебом». Троцкий с семьей смог устроиться в «каких-то «Киевских номерах», в одной комнате, да и той добились не сразу».
Первое выступление Троцкого в Петроградском Совете было совсем не похожим на те пламенные речи, которые он произносил в Технологическом институте в 1905 году. По словам очевидца этого выступления Н.Н. Суханова (Гиммера), Троцкий «явно нервничал, переживая по поводу своего дебюта и ощущая… взоры незнакомой массы людей и враждебные взгляды «социал-предателей». Дейчер отмечал, что Троцкий начал речь с осторожных замечаний, «превознося величие революции». Это помогло ему обойти вопрос, который стоял в повестке дня: отношение Совета к министрам-социалистам из Временного правительства. Вместо этого Троцкий рисовал панораму апокалиптических баталий, провозглашая, что Россия «открыла новую эпоху, эпоху крови и железа, уже не борьбы народа против народа, а страдающих и угнетенных классов против их правителей». Это выступление, состоявшее из общих фраз, свидетельствовало о том, что Троцкий еще не обрел уверенности в том, какое положение он занимает в революции и какой курс он будет проводить.