Трое без документов
Шрифт:
– Поговорил бы я с тобой в другом месте и в другое время… - Поэт даже сплюнул на пол.
– Все вы крутые, когда охрана кругом.
Грамон резко сел на топчане, но Римти совершенно напрасно отскочил к двери - глаза кшатрия выражали лишь изумление.
– Это ты сейчас мне сказал, рифмоплет? Мне?
– Ладно, ладно!
– чересчур уж громко сказал поэт.
– Проехали… Только не надо так.
– В смысле - «так»?
– не понял Грамон.
– У тебя что, стихи хорошие?
– Стихи плохие… - Римти вернулся на свой топчан, но присел с краешку.
– Все же
– Чего?!
– Офа, с интересом наблюдавшая за мужчинами, даже подскочила.
– Как ты меня назвал?!
– Он больше не будет.
– Грамон снова лег.
– Он извинится. Только не устраивай драки, пожалуйста.
– Драки? Да я ему просто глаза вырву!
– Прости!
– Римти, то ли в самом деле раскаиваясь, то ли из иных побуждений, рухнул на колени и склонил голову.
– Ударь, если хочешь, только прости… Сорвалось.
– Я тебе сейчас еще что-нибудь сорву!
– Офа схватила сапог поэта и несколько раз хорошенько треснула его по макушке.
– Что б ты сдох, сволочь! Маму свою так называй, понял?!
Римти только вздрагивал, терпеливо ожидая завершения экзекуции. Наконец сапог развалился на две части, и Офа отшвырнула оставшийся в руке задник.
– Сволочь!
– добавила она и окончательно успокоилась.
– Никогда не видела поезда. Они ведь редко ходят, да?
– Завтра утром будет поезд, - сообщил Грамон.
– Идет из Ош-порта до самой столицы.
– А ты откуда знаешь? Римти тоже поднял голову.
– Знаю…
3.
Всегда смешно людей мне видеть, Что полагают, будто не песчинки, А прямо-таки люди!
Паула забрал у Пешти свиток с сообщением и сжег его в уничтожителе бумаг.
– Я там, кажется, не все понял… - запоздало пробормотал начальник станции.
– Я повторю. Кентавры идут прямо на нас. От трех до шести эскадронов. Их преследуют четыре конных полка, но, конечно, не успеют. Станция обречена, нам предложено эвакуироваться.
– Но… А если кентавры успеют раньше, до поезда? Брамин только пожал плечами.
– Ну да, ну да… - Пешти прошелся по кабинету мага, ожесточенно расчесывая затылок.
– У меня только две роты пехотинцев и стрелки. Ну, мобилизовать всех - это будет еще полсотни… Не удержимся, да… Уходить в Степь? Вообще получится резня, мои орки каре держать не привыкли.
– Ты бы лучше подумал, что им здесь нужно.
– Паула высыпал на стол содержимое ящика стола и принялся просматривать бумаги.
– Водокачку разрушить и персонал перебить? Невеликое достижение, если иметь в виду, что уйти обратно будет очень трудно.
– Им нужен поезд?
– Пешти сел в кресло, достал из кармана трубку.
– Так давай, и правда, успокоимся.
– Ну, давай, - согласился маг, не отрываясь от своего занятия.
– Поезд… Смогут кентавры взять поезд?
– Маловероятно. Измором могли бы, но у них не больше двух дней до подхода кавалерии.
– Тогда зачем это все?
– Не знаю. Я просто предложил подумать.
– Паула закончил просмотр бумаг
– Привычка такая у браминов: думать. Но, может быть, кентавры просто заблудились и не понимают, что прижимаются к побережью.
– Кентавры заблудились в Степи?! Маг, ты забыл, откуда эти дикари родом. Им здесь каждая травинка родная. И выгнали их не так давно, чтобы хоть что-то изменилось. Как хорошо, что я услал беженцев с патрулем… Должны успеть уйти с пути кентавров. А я в любом случае обязан дождаться поезда, если поспешим - дадим троллям воды.
– Пешти, так и не закурив, убрал трубку.
– Все, брамин, думай сам, а мое дело - действовать.
– Действуй, кшатрий. Пешти выскочил на платформу.
– Доломи! Поднимай всех строиться, срочно!
Как только дверь за ним закрылась, маг быстро достал из шкафчика небольшую бутылочку и жадно отхлебнул. Брамины тоже боятся смерти. А думать и бояться одновременно практически невозможно.
4.
В компании хорошей можно
Чудесно время провести,
На дом горящий глядя изнутри.
– Забегали чего-то!
– Офа снова тянулась к окошку.
– Темно уже почти, а они забегали…
– Попробуй что-нибудь услышать.
– Грамон подошел и легко поднял женщину.
– Так удобно?
– Ничего, спасибо… А не разберешь, орут да матерятся - солдаты. Орки в основном. Я не знала, что орков на станцию пускают.
– А они граждане Империи, в отличие от тебя!
– съязвил давно оправившийся от побоев Римти, подпрыгнул и подтянулся на руках к решетке.
– Сколько их там?
– поинтересовался снизу ущемленный в правах ростом и кандалами Грамон.
– Хоть примерно?
– Ну, не знаю… Сотни две, а то и больше. Отсюда не все ноги видно.
– Общее построение, - хмыкнул коротышка.
– Ночью. Перед прибытием поезда. Я думаю, кентавры, от которых мы все драпали, где-то поблизости.
– А мне говорили… - уставший поэт спрыгнул вниз.
– Мне говорили, что как раз к побережью они не пойдут, что тут их могут загнать на полуостров - и все!
– Правильно говорили, - кивнул Грамон.
– Оттого их в этом направлении и встретить оказалось некому. Если начальник станции попробует ее защищать, то все мы скоро умрем. Тут просто нет порядочных укреплений.
– А если не попробует?
– Офа опустила голову, разглядывая блестящую макушку кшатрия.
– Бежать надо! Кентавры - это… Они злющие!
– Он обязан защищать станцию, если не будет другого приказа. Вот что… Начнется заваруха - надо нам самим выбираться.
– Грамон поставил Офу на пол.
– На крайний случай действуем так: ты зовешь охрану, чтобы в нужник сходить, а ты, поэт, кидаешься на первого, кого увидишь. Постарайся хоть немного его задержать. Я займусь остальными.
– Это - виселица, - мрачно произнес Римти.
– Причем для всех. У виселицы нрав простой: закрутит руки за спиной, потом возьмет тебя за шею, подергает твоей ногой…