Трое и боги
Шрифт:
Он осекся. Кора пожала плечами, ощутив на себе три пары глаз, щеки пошли румянцем. Таргитай вскрикнул со страстной надеждой:
– Она права. День еще не кончился!
– Но солнце уже только… на верхушке Дерева…
Мрак набычился. Плечи опустились под невидимой тяжестью, снова чуть приподнялись.
– И на небо еще светит! – сказал он страстно. – Мы проиграли битву здесь… Но остается еще небо!!!
Донесся конский топот. На рыжем как пламя коне к ним несся всадник. Красные волосы выбивались из-под шлема, трепетали по
Большие желтые глаза с любовью и тревогой всматривались в измученное лицо волхва. Она обняла его страстно:
– Наконец-то!
Кора перестала разминать волхву шею, выдвинулась. Она была на голову выше Лиски, смотрела сверху вниз. Серые глаза стали зелеными от ревности.
– О, – сказала Лиска звонким голоском, – вас уже четверо!
Мрак отвел взгляд, Таргитай без нужды засмотрелся на небо. Олег топтался на месте, промямлил вымученно:
– Кора, это… э… Лиска. Ее отряд… э-э… сражался доблестно…
Лиска кивнула приветливо. Похоже, она единственная не уловила, как быстро начал накаляться вокруг них воздух, а невидимые молнии уже пронизывали все вокруг.
По вытянувшемуся лицу Коры было видно, что она заметила и цветущую юность молоденькой девушки, и ее отточенную фигурку, и малый рост, на который почему-то ослы-мужчины клюют чаще, и ее роскошные огненно-красные волосы.
– Олег, – сказала Лиска быстро и счастливо, – я была не права! Теперь мы не расстанемся никогда!
Кора поперхнулась горячим воздухом. Мрак нежно постучал ее по спине, сказал успокаивающе:
– Они уже давно… гм… Он так страдал от разлуки!
– Страдал? – переспросила Кора. Голос ее был острее ножа.
Олег чувствовал себя как на раскаленной сковородке. Топтался, мямлил, из тупого оцепенения вывел отчаянный вопль Таргитая:
– Вы все с ума сошли?! Скоро и до вирия солнце не достанет!
Олег торопливо выпрямился. Мозг с усилием начал загонять в темные глубины мятущиеся чувства, недостойные человека, тем более волхва. Он развел руки и стиснул кулаки. Между пальцев брызнули прямые струи ослепительного огня. Кто-то невидимый закричал тоненько и страшно. Воздух вспыхивал и сгорал. На землю падал невиданно чистый пепел.
В широко расставленных глазах Лиски блеснули слезы.
– Я одолела все: законы племени, наших колдунов… Я прорвалась через такое… Вы не знаете, чего мне это стоило!.. А обнаружила, что мой северный герой уже с толстой девкой…
Кора поперхнулась так, что едва не задохнулась, глаза ее полезли из орбит.
– Толстой?!
Воздух наполнился свистом. В глаза швыряло пылью и мелкими камешками. Людей начало стягивать в центр воронки. Лиска оказалась по ту сторону, но увидела, как рослая женщина вроде бы под напором ветра прижалась к ее Олегу – женщине непристойно быть такой высокой, – ощутила, как ее мелкие зубки становятся еще острее, а глаза
Она взвизгнула и, закрыв со страху глаза, проломилась через стенку вихря. Ее закрутило, она оказалась в сильных руках Мрака. Густой голос над нею проревел:
– Тарх… ты хоть знаешь куда? Вирий велик!
Олега сотрясали невидимые руки. Волосы стояли дыбом, в них прыгали злые кусачие искры. Из глаз шел зеленый свет. Но даже Таргитай понимал, что видно только краешек магических сил, а вся исполинская мощь остается незримой.
– Догадываюсь, – прошептал белыми губами Таргитай.
– Веди! Это битва богов.
– Как?
– Представь себе зримо – куда… а я попробую…
Вокруг Олега пошел по кругу воздух, превратился в смерч. Мрак обхватил друзей за плечи, крепко-крепко сжал, даже кости захрустели: догадался, что не простой вихрь. И надо быть готовым. Воображение Таргитая может занести в такое…
А сам Таргитай крепко зажмурился. Выпало столько мук, что голос крови Рода с каждым днем становится слабее. И все легче было противиться: не идти и не спасать, плюнуть на все и поберечь себя, сказать резонно: а что ему, больше всех надо?..
Если бы не Олег и Мрак, что понукали и не сходили с трудной дороги, то… Таргитай стыдился додумать до конца.
Внезапно в животе появилась пугающая пустота. Все тело налилось свинцом. Таргитай задыхался, глаза полезли на лоб. Рядом хрипел Олег, скрюченные пальцы вцепились в свое же горло. В глазах потемнело, Таргитай ощутил, что умирает…
…но тут пятки ударились о твердое. Он упал, задыхаясь, жадно хватая воздух. Тяжесть отхлынула, сердце билось часто-часто. Рядом всхлипнул Олег, а злой голос Мрака произнес с хмурым удовлетворением:
– Донес одни трупы.
– Зато быстро, – огрызнулся Олег. Он дышал тяжело, на лбу выступили жилы. – Сюда непросто…
– Я ж и говорю, молодец, волхв! Чего раньше по Дереву как муравьи лазили?
Женщины ахнули в один голос. Вокруг сверкало. Яркий солнечный свет, но уже багровый, закатный, дробился в бесчисленных глыбах. Далеко-далеко зеленели холмы, над едва заметным отсюда теремом из снежно-белого мрамора выгнулась дугой двойная радуга. Неспешно хлопая крыльями, летели белые лебеди. К счастью, не кричали. Таргитай ненавидел лебединые песни: как скрип несмазанной телеги, только намного противнее.
– Тут драки вроде бы и не было.
– Сплюнь, – посоветовал Мрак. – Это просто нас тут еще не было.
– Некуда. Тут везде чисто.
– Богам все одно. Они и в грязи могут жить.
Лиска посмотрела на невров, перевела взгляд на Кору. Голос ее был полон яда:
– Есть женщины, которым мыться нельзя. Краска смоется, морщины выступят…
Кора открыла рот для злого ответа, в большом городе ругаться умеют искуснее, но Таргитай перебил горько:
– Боги в сторонке. Ни на нашей стороне, ни на чужой.