Трое из Города
Шрифт:
Мастер Халиб допил чай, встал и спросил:
– Вы охотились когда-нибудь ночью с острогой?
– Нет! – сказал за всех Полосатик.
– Пойдемте, я вам покажу. Я частенько так рыбачу по ночам. Это позволяет ненадолго забывать, где я нахожусь. Мне кажется, что я опять в Аквилоне. А вам ваш Великий Торакатум не запрещает есть рыбу? Ведь он тоже, в некотором роде, сом?
– Нет, не запрещает! – рассмеялся Полосатик. – Учитель Лабео говорил, что грех истреблять Старший Народ, живущий в воде, ради прихоти
– Тогда пошли! – скомандовал Мастер Халиб.
Они направились вниз по течению реки. Дойдя до нужного места, Мастер Халиб снял со спины котомку, и вытащил оттуда пару непромокаемых кожаных сапог.
– Запалите факел, мальчики! – попросил Мастер.
Затычка своим кресалом высек огонь и поджег смолистый факел. Яркое пламя сразу сделало угольно-черной темноту за границей света.
Мастер Халиб взял в левую руку факел, в правую – острогу, вошёл в реку и медленно пошел вверх по течению, высматривая добычу. Вода отекала его сапоги, словно стволы деревьев или валуны. Данюшки шли поодаль, наблюдая со стороны.
Наконец Мастер нашел то, что искал.
У берега, головой к течению стояла большая сонная щука. Она не слышала приближения человека и не могла почувствовать его: течение уносило вниз муть, поднимаемую сапогами.
Сильная рука Мастера Халиба безошибочно всадила острогу в мощное тело сразу за головой. Уверенным движением он выкинул рыбу на берег.
– Есть одна! – тихонько сказал Мастер. – Вот вам на уху. Сейчас еще поймаем.
Чуть погодя, Мастер Халиб так же загарпунил еще две.
– Вот и троица. Хватит, – решил он.
Одну рыбину Мастер отдал данюшкам, остальные оставил себе: пирры изымали у него половину улова в свою пользу. Данюшки положили щуку под кустом пошли его немного проводить.
Уже давно перевалило за полночь. Луна серебрила реку, сверкая желтым глазом. Деревья отбрасывали на тропу чернильные тени, делая ее загадочной и необычной. Данюшкам не было страшно, темный лес их не пугал. Наоборот, он укрывал, давал защиту от глаз-бойниц Серой Башни.
– А кто такая Горная Дева? – нарушил общее молчание Затычка.
– Горная Дева – Хранительница Гор, – объяснил Мастер Халиб. – Все, что находится в их недрах, от крошечной песчинки до золотого самородка, она берет под свою защиту. Когда мы, Кузнецы, вгрызаемся в недра штольнями и шахтами, мы просим у Девы прощения и приносим искупительную жертву. Тому, кто это не сделает, Дева Гор может жестоко отомстить, хоть она и не злая. Нам, народу Халиб, она является юной девушкой, поэтому мы зовем ее Девой. Другие кузнецы видели ее прекрасной зрелой женщиной и называют Мать Гор. А может, есть и Мать, и Дочь. Кто знает?
– А вы просили прощения у Девы и приносили
Под рассказ Мастера они незаметно подошли к началу дороги, ведущей с отмели Угдакита к Серой Башне.
– Конечно… – сказал удивленный Мастер Халиб, присаживаясь на камень, чтобы передохнуть перед подъемом.
– А пирры об этом знают? – не унимался Затычка.
– Нет, – еще больше удивился Мастер Халиб. – Они и про Горную Деву ничего не ведают. Им плевать на чужих богов, да и со своими, похоже, не очень ладят.
– А на чьей стороне будет Горная Дева? На стороне пленников или надзирателей? Она шутки понимает? – задал последние, очень странные вопросы Затычка и замолк до утра.
– На нашей стороне она! – твердо сказал Мастер. – А что до второго твоего вопроса… Любое умное создание ценит и смех, и шутку. Чем Горная Дева хуже?
Он перекинул через плечо веревочку, соединяющую головы рыбин так, чтобы одна щука болталась на спине, а другая на груди и пошел к дороге.
Шустрик с Полосатиком смотрели ему вслед, Затычка куда-то исчез.
Поднявшаяся над горами луна сделала тени короче, ярче высветила фигурку старика, медленно поднимающегося к громаде Серой Башни.
Осветила она и ковыряющегося в пирровой помойке Затычку, который что-то упорно искал. Шарил он в отбросах довольно долго, Мастер Халиб успел подняться доверху.
Наконец Затычка вернулся, держа в руках грязное платье принцессы и, не отвечая на расспросы друзей, понес его в лагерь.
Следующей ночью данюшки пробрались в штольню. Для этого им пришлось засветло подняться по склону к террасе и сидеть в скалах до темноты, слушая крики пирров прямо над головой.
Работа горняков завершилась, когда зашло солнце, и уже не было видно ни кусков руды, ни корыт с водой.
Пирры согнали пленников в большую пещеру, притащили туда же котел с невкусно пахнущим варевом и до утра закрыли тяжелые двери, врезанные в проем входа. Точно так же заперли принцессу Бурунди и пошли пировать в Серую Башню, вспоминать старые набеги и предвкушать новые.
Постепенно стало светлее: поднявшаяся луна освещала террасу и заглядывала в темный провал штольни.
Данюшки ждали, пока луну закроют тучи.
Только тогда они поднялись и, крадучись, пошли к пещерам.
Друзья не прошли и половины пути, когда хлопнула дверь Серой Башни.
Прятаться было некуда, данюшки просто упали плашмя на землю и замерли. Лежать было больно. В этом месте дробильщики разбивали куски руды, все было в пыли, песке и камешках.
Сначала покинувший Башню шел прямо на них, но пачкать башмаки не захотел и обогнул дробильную площадку, не заметив данюшек.
“Я камень… Я камень…” – мысленно повторял Затычка, одним глазом следя за темной фигурой.