Трое из Леса. Трилогия
Шрифт:
Он внезапно вскинул голову, стукнувшись затылком о столб, взвыл. Рот раскрылся, над Болотом пронесся жуткий нечеловеческий вой.
– Прощай, – ответил Олег отчаянно, – но… неужели погибнем? Сейчас всплывут упыри, будут есть нас живыми? Отъедать ноги, выгрызать у живых животы? Это с нами, не с кем-то другим?
Мрак оборвал вой, бросил грубо:
– Заживо? Ты их надуешь!.. Околеешь с перепугу. Или обгадишься со страха так, что даже упыри есть не станут. А вот нам с Таргитаем…
– Я тоже надеюсь помереть со страха, – проговорил Таргитай, он с трудом выталкивал
– Я останусь один?
– Мрак! – закричал Олег. Он отчаянно дергался, столб мелко дрожал. – Надо придумать что-нибудь! Ты сам говорил: тони с надеждой выбраться на берег!.. Давай как-нибудь захватим упыренка… Когда все вылезут, скажем, что порешим, если нас не отпустят!
– Волхв, не перехитри самого себя. Упыри не знают родства. Они даже не звери!
Мрак откинул голову с такой силой, что из столба брызнула желтая вода. Туча уходила за виднокрай, небо засияло, из-за тучи брызнули солнечные лучи. Глядя в небо, Мрак вдруг жутко взвыл. Лицо покраснело, напряглось, вздулись жилы. Челюсти были сжаты. Лицо начало удлиняться, потемнело, словно на солнце набежала тучка. Таргитай понял в страхе, что тучка ни при чем, лицо Мрака покрывается шерстью! Воющий рот превратился в жутко оскаленную пасть, страшно блестели острые клыки.
У столба, туго привязанный, люто рычал и дергался получеловек-полузверь. Он выл, хрипел, брызгал желтой слюной. Веревки врезались глубоко, оборотень задыхался, одна из петель давила горло. Оборотень дернулся, высвободил истончившиеся лапы из узлов, рассчитанных на человеческие икры, стал рвать острыми когтями веревку. Та впилась так глубоко, что волк рвал когтями и свою грудь. Полетела шерсть, брызнула кровь.
Олег поспешно отвернул голову:
– Никогда не видел… Не знал, что так страшно!
На далеком помосте забегали дряговичи. По столбу поспешно соскользнул Чушак, за ним в Болото слезли с десяток мужиков. Им сверху побросали остроги, дубины. Вооружившись, они заспешили к болотному капищу.
Веревка лопнула с сухим звоном, как обрезанная тетива. Волк упал, разбрызгивая гнилую воду. Таргитай решил, что оборотень мертв, но волк тяжело поднялся, в упор посмотрел на Таргитая, перевел жуткий взгляд на Олега. Это был настоящий волк-оборотень – огромный, впятеро крупнее любого волка, лобастый, с торчащими клыками, похожими на ножи. Глаза горели красным огнем, как угли костра, с которых сдули пепел.
– Мрак, – прошептал Таргитай умоляюще, хотя то был уже не Мрак, а лютый зверь, более страшный, чем стая волков. – Мрак… порви мне глотку! Спаси от упырей!..
– И мне! – крикнул Олег. Глаза его были плотно зажмурены, он судорожно запрокидывал голову, выставляя белое горло.
От свайных домов бежали, вспенивая воду, дряговичи. Волк оскалил зубы, присел. Таргитай подставил горло, страшно лязгнули зубы. Шею полоснуло острой болью. Свирепое рычание оглушило, даже в голове раздался звон. Таргитай чувствовал жаркое дыхание зверя, приоткрыл глаза, тут же зажмурился изо всех сил. Оскаленная пасть, зубы блестят!
Он в испуге распахнул глаза, успел
Огромный волк уже перегрызал веревку на ногах Олега. Волхв с плачем растирал распухшие кисти.
Дряговичи бежали цепочкой, кричали, Таргитай видел широко разинутые щербатые рты, гнилые зубы. Бежали медленно, расплескивая воду, соступали с тропки, торопливо вытаскивали друг друга.
Олег крикнул в страхе:
– Тарх!.. Теперь бы не даться!
Первым бежал Чушак. В его жилистой руке качалась длинная острога. За ним едва поспевали Налим и Окунь, их увесистые дубины были усажены острыми костями.
Волк зарычал, чуть присел, опустившись на воду. Чушак замахнулся острогой. Они застыли, глядя друг другу в глаза. Чушак побледнел, но не отступал, хотя зверь был огромен, страшен. Мужики за спиной Чушака загалдели, вытягивая шеи. Волк зарычал громче, под намокшей шерстью вздулись чудовищные мышцы. Чушак поспешно швырнул острогу. Она пронеслась по длинной дуге, плюхнулась рядом с волком, обдав его брызгами. Мужики сердито загалдели. Чушак обернулся, крикнул резко. Двое мужиков, что стояли за Окунем и Налимом, подняли остроги над головами. Чушак присел, хлопнувшись задом о воду, а мужики разом метнули остроги через головы Налима, Окуня и Чушака.
Волк не дернулся ни вправо, ни влево, а скакнул назад. Мокрым задом сбил Таргитая, тот упал, снова хлебнул гнилой воды пополам с донной грязью. Обе остроги плюхнулись перед волком.
Мужики закричали. Еще один швырнул издали, явно метил в Таргитая, что барахтался как ошалевшая жаба. Олег выловил остроги, одну бросил Таргитаю. Тот с трудом поймал, вода с него бежала в три ручья.
– Бросать не умеют! – крикнул Олег. Он трясся, прыгал в воде, судорожно озирался во все стороны. – Рыбу бьют, не выпуская из рук…
Он без размаху швырнул острогу, едва не упав следом. Чушак видел летящее в него острие, но соступить в сторону – попадешь в топь, шагнул назад, ударился спиной в Налима, в последний момент решил присесть, но запоздал – тяжелое острие из заточенной рыбьей кости угодило в горло. Он повалился навзничь, ухватившись за древко.
Олег торопливо швырнул вторую острогу, та заточенным концом угодила в живот Налиму. Налим закричал по-заячьи тонко и жалобно, прижал ладони к широкой ране, откуда, пузырясь, полезли сизые кишки, и упал, подняв столб брызг.
Таргитай с силой метнул свою острогу. Окунь запоздало качнулся назад, тяжелое зазубренное острие с хрустом, словно ломая яичную скорлупу, до половины вошло в левую глазницу. Окунь без звука рухнул лицом вниз. Дряговичи орали, потрясали дубинами, двое тащили раненого Налима.
– Отобьемся! – закричал Олег хриплым злым голосом. – Тропка узкая!
– Отобьемся! – крикнул Таргитай. Его трясло, губы прыгали, он все время дергался, вертел в руках последнюю острогу. – Мы покрепче! Отобьемся…