Трое на пути в Хель-Гейт
Шрифт:
– Вот мы и встретились, – сказала она. Голос звучный, хотя и с оттенком грусти, а глаза ярко-голубые, как обычно у рогн.
– Здравствуйте, – ответила Кэти, с любопытством оглядывая юрту: стены из древесных стволов и увешаны оленьими шкурами, низкая мебель, застланное мехами ложе. Из современной техники холодильник и телевизор. – Так это вы одьулун моего отца?
– Уж извини, – слегка улыбнулась та. – Так вышло. И имя себе оставила, каким тогда назвалась, просто Рогна… А ты и Толуман похожи.
– Я не сразу это заметила, – смутилась Кэти.
Рогна рассмеялась, но не стала продолжать тему. – Садитесь. Сейчас Куннэй приготовит
Имя что-то напомнило…
– Отец немного рассказал о вас, правда не вдаваясь в подробности… – Кэти едва не фыркнула, но сумела удержаться. – Что была некая рогна, и прислуживала ей девочка по имени Куннэй. Это она?
– Нет. Та давно вышла замуж. А это другая, тоже воспитываю.
Дверь открылась, вбежала девочка с косичками, торопливо поклонилась и схватила чайник. Кэти чуть не задохнулась от догадки: Рогна не хотела ничего менять! Та же юрта, наверняка та же обстановка, то же ложе и почти та же девочка, что были тогда…
По-семейному попили чая с вкусными лепешками.
– Спасибо, Куннэй, – сказала Рогна. – Иди домой.
Она подождала, пока закрылась дверь.
– Итак, вы встретились. Давно пора.
Кэти подозрительно огляделась, а Толуман слегка улыбнулся: – Бесполезно подслушивать рогн, слишком сильная аура.
– Давно… – не сдержала раздражения Кэти. – Я была слишком занята, устраивая дела отца. Он ушел так неожиданно.
Рогна покачала головой.
– Да, он мог жить еще долго. И месторождение уже разрабатывалось бы. Но он избрал путь Великих.
– И оставил все на мои бедные плечи, – вздохнула Кэти. – Говорят, что вы, рогны, можете видеть будущее. Я пытала Сильвию, мою подругу, но она всегда уходит от ответа. Что нас все-таки ждет?
Рогна тоже вздохнула. Красные отсветы от очага на миг состарили ее лицо.
– Будущее двоится и троится, далеко не все можно видеть ясно. Но вероятно, ты станешь одной из богатейших женщин мира.
– Да ну его, это богатство, – гневно сказала Кэти. – Я кручусь как белка в колесе, никакой личной жизни. Вот увидела его, – она кивнула на Толумана, – и он мне понравился. А оказался братом.
– Да уж, – ехидно заметила Рогна, – ему придется обойтись другой. А ты не печалься, тебя ждет большой сюрприз.
– Ну-ну… – протянула Кэти. – Ладно, не хотите говорить, не надо. Но как все-таки подступиться к этому месторождению?
– Да, – снова вздохнула Рогна. – Тогда я была юной, и мне казалось – как хорошо, что такое богатство достанется моим детям (Кэти моргнула). Теперь я вижу, что большое богатство влечет большие проблемы. Но с этого пути вам теперь не сойти. А как… Ты уже прошла необходимую подготовку в «Northern Mining», а Толуману придется учиться на ходу. Проведите более детальную разведку. Конечно, «три километра к северу и три километра к югу» – это поэзия. Когда я была там с Толуманом, то стала опытнее и смогла прикинуть проекцию рудного тела на поверхность. Оно имеет форму овала, вытянутого с севера на юг, не доходит до поверхности плато и уходит на большую глубину под углом примерно семьдесят градусов к югу…
– На какую глубину? – перебила Кэти. – Ведь обычно месторождения платины россыпные.
Рогна одобрительно глянула на нее. – У меня не получилось определить. По меньшей мере, на несколько километров. Конечно, это необычно.
Кэти присвистнула: – С ума сойти!
– Да, – кивнула Рогна, – полмира у вас в кармане. – И добавила, будто цитируя: – «Только не
Не очень понятно, но Толуман вздохнул – видимо, ему это что-то говорило.
– Завтра начнем облеты, – сказала Кэти. – Сначала отсюда, как бы проверяя работу наших геологов, а потом сместимся к северу. Я думаю, что смогу оконтурить месторождение. Главное – мы знаем, где искать.
Она глянула на темные окошки: – Где я буду ночевать?
– Лучше в гостинице рудника, – сказала Рогна. – Я заказала одноместный номер, так что тебе не будут мешать. А Толуман, наверное, у меня.
– Спасибо, – сказала Кэти и обернулась к Толуману. – Довезешь меня до гостиницы?
– Ну да. Потом поставлю глайдер подзарядить.
Когда вышли, Кэти передернула плечами. – Даже не знаю, что сказать о твоей маме. С одной стороны, вроде милая женщина. А с другой – иногда мороз по коже. И какое чутье на руды!
– Рогны могут применять свои таланты по-разному, – сказал Толуман. – Мама развила чуткость к излучениям металлов и минералов…
Все-таки он казался унылым, довез ее до гостиницы, и там расстались. Номер оказался так себе, но хоть без соседей.
Облеты проходили по одинаковой схеме: поднимались по-над речкой (они стекали с хребта Черского на восток и юго-восток), спускались по долине с другой стороны хребта и возвращались поверх отрогов. Кэти работала позади с аппаратурой, а Толуман неспешно вел глайдер, зависая в нужных местах. Тонкие гравиметрические измерения были невозможны с вертолета, а посадки затруднены сложным рельефом, так что глайдеры с их малошумными турбинами оказались идеальны для геологоразведки. Все же для более тонких измерений приходилось садиться, хотя Кэти особо не загружала Толумана. «Это скорее для калибровки аппаратуры», – сказала она. Погода стояла на редкость хорошая, обеды брали с собой и останавливались поесть в живописных местах. Горы тянулись бесконечными зелеными и синими волнами, по ним ползли тени облаков.
– Зеленые холмы Якутии, – заметила как-то Кэти.
– К северу они суровее и еще полно снега, – сказал Толуман. – Кстати, не слишком ли мы беспечны? Помнишь, как нас преследовали по пути из Магадана? В милиции у меня приняли заявление, но на этом все и кончилось.
Кэти хмыкнула: – У тебя всегда ружье под рукой. А эти… Мне позвонили из вашей милиции и сказали, что задержала двух… мудаков, что ли, которые гоняли на том глайдере. Особо не отпирались, дескать хотели поразвлечься. Дали им по месяцу, к сожалению больше нельзя за хулиганство без тяжких последствий. Пока любуются небом в клеточку.
Толуман усмехнулся и не стал пояснять про «мудаков». – Если бы не ты, милиция вообще ничего бы не сделала. Все равно, через месяц они выйдут.
Но что-то призадумался…
По вечерам Кэти присматривалась к одьулун своего отца.
– И все-таки, как у них вышло? – наконец не выдержала она. – Непохоже, что твоя мать потеряла голову от страсти. Что потом была любовь, это я поняла. Твоя мать даже не меняет ничего в юрте.
– Вот как? – глянул на нее Толуман. – Да, разве что телевизор появился… Ну, тогда тебе можно сказать. Ей указала сойтись с отцом старшая рогна. Моя мать по сути вынудила его взять себя второй женой. Это надо было, чтобы появился ребенок, то есть я. Причина… ты узнаешь о ней позже, хотя возможно, дело не только в этом. Так что брак по расчету. А потом… но я не хочу говорить об этом.