Трое против Зоны
Шрифт:
Снаружи доносился разъяренный вой шестилапого волка и тугие, сочные шлепки: драка мутанта с мертвяками продолжалась.
Развернув промасленную ткань, мы разобрали стволы. Как приятно было наконец ощутить в руках приятную тяжесть оружия! И почувствовать себя не мелкой сошкой в разборках высших сил, не беспомощным наблюдателем – а полноценным участником событий. Хватит убегать и прятаться! Надо покончить с Дядей и его опасным экспериментом, разобраться с этой угрозой лично нам и всей Зоне. Весь ясно, что на нас сбрендивший ученый не остановится, начнет и дальше пробовать свои силы,
– Снаряжаемся по полной, берем весь боезапас, – велел я. – Другой возможности прибарахлиться не будет, а часть патронов по дороге наверняка расстреляем.
В тусклом свете, проникающем с улицы, и совсем уж слабом мерцании гнилушек мы молчаливо и сосредоточенно заряжали оружие, снаряжали запасные магазины, рассовывали их по карманам. Пригоршня положил трубу гранатомета и пять выстрелов к нему в промасленную тряпку, оторвал край и полосой перевязал сверток, соорудив лямку. Перекинул лямку через голову и повесил получившийся мешок на спину.
Шнобель вертел Сайгу-12, прикладывал к плечу, пытался прицелиться в полутьме подвала.
– Ствол неприцеленный, – ворчал он. – Много всякого добра я держал в руках, но такого еще не приходилось.
– Давай поменяемся, – предложил Пригоршня, протягивая наемнику калаш.
– Убери эту унылую фигню, десантник, – открестился Шнобель. – Я люблю жить весело. Пробовать новое – один из важных пунктов моей жизненной программы.
– Которая может очень скоро завершиться, если ты будешь плохо стрелять, – поддел я его. Мне достался АК-47 – ствол неплохой, хотя и устаревший. Он был тяжелее привычного «сто третьего» и тут не было любезной моему сердцу функции отстрела очередями по три – ну да ничего, я с удовольствием вобью Дяде в грудь весь магазин.
Занятые вооружением, мы не заметили, как снаружи стало тихо. А потом над головой раздалось горловое рычание – и в окошко всунулась волчья башка. Мутант разинул пасть, высунув алый язык, с растянутых губ капала слюна, смешанная с кровью. Нас обдало зловонным дыханием.
Первым среагировал Шнобель – вскинул карабин и всадил прямо в розовую пасть одну за другой пять пуль.
– Вот и пристрелял. – Наемник с удовлетворением опустил оружие. – Говоришь, патрон «магнум»?
Волк сдох беззвучно. Башка его осталась в окне, загораживая свет.
– Ты чего натворил, балда? – Пригоршня от возмущения постучал костяшками себя по лбу. – Как мы выберемся? Подвал заперт снаружи!
Может быть, хорошо, что стало совсем темно и я не разобрал выражение лица Шнобеля. Я сказал, предупреждая очередную перепалку:
– Пора выбираться, пока Дядя не придумал еще какую-нибудь дрянь. Выталкивайте его.
В ящике с оружием лежала еще пара банок тушенки, банка сгущенки, пара полторашек воды и пачка печенья, и я добавил:
– В дороге поедим.
Когда Пригоршня со Шнобелем, пыхтя и переругиваясь, вытолкали из проема тяжелую башку шестилапого мутанта, тело его со стуком рухнуло на землю. Наконец мы смогли выбраться наружу.
Наемник достал карту.
– Можно воспользоваться запасным выходом, пожарным, который за жилым корпусом, – рассуждал Шнобель, на ходу все время вскидывая карабин, прикладывая его к плечу и озирая окрестности, чтобы привыкнуть к новому стволу. – После всех рокировок у Дядьева не хватает людей, чтобы охранять базу, как раньше. Он же, наверное, большую часть охраны распихал по камерам. Во избежание. Так вот: зайти с пожарного входа, расхерачить дверь из гранатомета, добежать до здания и пустить ракету в окно той самой лаборатории.
– Ракету! – презрительно вскинулся Пригоршня. – Ты его только послушай, Андрюха! Это называется «выстрел», балда. И план твой фигня полная. Как и прошлый, кстати. Без фантазии работаешь. Пока бежишь к лаборатории, тебя двадцать раз подстрелят.
– Ты сам-то ни одного предложения пока не выдвинул, а туда же – критиковать, – обиделся Шнобель. – А ты как считаешь, Химик?
Я берег дыхание, поэтому участия в перепалке не принимал. В общей сложности нам надо было пройти километров восемь: болото мы решили тоже обогнуть. Восемь километров по Зоне – будем возле базы в лучшем случае вечером. Но и моральный аспект проблемы волновал меня не меньше тактического. На базу соваться не имело смысла, тут Пригоршня прав. Но взорвать со склона Пади прицельно именно девятую лабораторию – ту самую, где стоит саркофаг с телом Дяди, – не получится, там пленники. Что же делать? Нужно придумать что-то короткое и эффективное.
Под ругань Пригоршни со Шнобелем миновали болото, обойдя его по дуге с востока, и зашагали по пересохшему руслу. Мы приближались к Пореченску – городишке, построенному при советской власти и тогда же, кажется, обветшавшему. Здесь пытались разводить радужную форель. Рыборазводческая станция стояла на самом берегу. Отсюда уже виднелся бетонный корпус станции и спускающиеся в русло проржавевшие трубы, бравшие воду из речки для рыбных садков. Я глядел на эти трубы и, поеживаясь от холода, соображал, не надо ли обогнуть и заброшенный городок – на всякий случай. Вдруг там очередной мутант засел, которого Дядьев на нас натравит? Или зловредный ученый поднимет местное кладбище… как нам отбиваться?
Солнце клонилось к горизонту, но до заката было далеко. Морозец пощипывал нос и щеки. Пригоршня со Шнобелем, устав спорить, молча шагали рядом, дыхание с паром вырывалось у них из носа. Наемник дул на покрасневшие от холода руки. Я похлопал себя по плечам, пытаясь согреться, ходьба уже не помогала.
Стоп, откуда мороз? Конечно, сентябрь выдался в этом году прохладный, но не настолько же! Еще утром было довольно тепло. До ночных заморозков далеко.
– Химик, ты это видишь? – изумленный Никита поднял ладонь.