Трое с площади Карронад
Шрифт:
— Нет.
«Боцманша» обиделась:
— Это почему?
— Мы только вдвоем, — сказал Тим и взял Славку за руку. «Боцманша» оглядела Славку с ног до головы и серьезно сказала:
— Кто же спорит…
Винджаммеры
В конце сентября выдалось несколько прохладных дней. Но что значит «прохладных»? Градусов двадцать тепла. По утрам перепадали дождики — тоже не холодные, летние. Пощелкают по виноградным листьям, позвенят о перевернутое корыто, прибьют пыль на кремнистых тропинках…
— Ты забываешь про свои гланды. Сколько можно щеголять в летней одежде?
Но Славка не хотел идти с мамой в магазин. Он был немного суеверен. Ему казалось, что, если они купят школьный костюм (такой же, как в Усть-Каменске), мама скажет однажды: «Вот что, Славик, погостили и хватит. Все это было несерьезно. Пора возвращаться туда»
Славка уговаривал себя, что опасения эти — пустые. Мама же обещала! Поэтому страх был маленький, дремлющий. Но он был постоянный. Славка видел, что мама недовольна. Затягивалось дело с выпиской-пропиской, поэтому и работа у мамы была временная. Кажется, не нравилось маме и то, как устроена жизнь в доме: туалет во дворе, умывальник и водопровод — тоже, вместо удобного серванта и шифоньера скрипучие пыльные шкафы пенсионного возраста…
А тут еще эти письма! Они приходили из Усть-Каменска почти каждый день. Сначала мама рвала их, а потом стала прятать в сумочку…
Нет, не было у Славки полного спокойствия. Он даже, чтобы умилостивить судьбу, отыскал и надел на Артемку второго «куриного бога». А о школьной куртке и брюках он даже думать не хотел. В летней форме, обветренный, успевший загореть под сентябрьским солнцем, он чувствовал себя частью Города. Не оторвать!
В самом деле, не повезут же его в рубашке и коротких штанах в холодные края…
— Уже все мальчики ходят в костюмах, — убеждала мама.
— Не все, — упрямился Славка. — Тим не ходит. Он говорит, что еще будет жарко.
— Я уверена, что Тим в свою очередь ссылается на тебя.
— Тим ни на кого никогда не ссылается. Он самостоятельный.
— Это правда. И он, по крайней мере, всегда выглядит аккуратно. А ты свою рубашку и шорты скоро превратишь в лохмотья.
— А ты купи еще одни.
— Можно подумать, что я сама печатаю деньги!
Разговор услышала баба Вера. Сказала маме:
— О чем вы говорите, Леночка! Неужели я Славушке одежду не куплю?
Мама незаметно поморщилась, а Славка остался доволен.
— Баба Вера, постарайся, пожалуйста, чтобы рубашка была темно-синяя. Нам надо для формы.
— Вячеслав, — сказала мама, и Славка сделал вид, что смутился.
А баба Вера вдруг весело, совсем не по-старушечьи, ему подмигнула.
Когда мама ушла. Славка шепотом попросил:
— Баба Вера, а морской ремень можно? Два. Мне и Тиму. Ребятам в военторге не продают, а тебе дадут, ты ветеран…
В тот же вечер Славка пришил на рукав черный треугольник с золотым якорем и двумя маленькими
Когда Славка пришел в этой форме в школу, Женька Аверкин сразу все понял.
— Записался? В парусную?
Славка кивнул. Женька сказал со вздохом:
— Вы с Тимом счастливые… А я ушел из флотилии. Две недели подряд только маршировать учат. Рулевые-сигнальщики…
Я в художественную студию пойду во Дворце пионеров.
Славка почувствовал себя вроде бы виноватым перед Женькой. Такое ощущение вины приходило к нему уже не в первый раз. И чтобы прогнать его. Славка спросил:
— Нарисовал что-нибудь новое?
— Конечно. Я каждый день…
— Покажешь?
Женька обрадованно полез за альбомом.
Славку вдруг будто толкнуло.
— Жень… Ты только с натуры рисуешь или можешь фантазировать?
Женька смутился:
— Не знаю… Смотря что…
— А ты когда-нибудь рисовал памятники?
«Боцманшу» звали Настя. Во время первой встречи она объяснила, как ехать до спортивной базы, и сказала, чтобы Славка и Тим приезжали в воскресенье с утра.
Они добирались около часа. Сначала катером через Большой рейд, потом на автобусе вдоль Северного берега. Почти до конца бухты. Зато база им сразу понравилась: аккуратные пирсы, сигнальная мачта с настоящего морского охотника, новый белый домик и большая вывеска:
«Винджаммер» значит «выжиматель ветра». Так называли самые быстрые парусные суда — сначала клипера, а потом громадные стальные барки и фрегаты.
На пирсах базы стояли «кадеты». Десяток новеньких, пластмассовых и три старых, с обшарпанными фанерными бортами.
Но оказалось, что секции в полном смысле еще нет. Потому что не было людей. Базу недавно оборудовали, и Настя подбирала экипажи. А подбирала она не спеша. Не хотела, чтобы записались случайные люди, такие, кто сбежит через несколько дней, испугавшись трудностей морской науки. Настя показалась Славке чем-то похожей на Анюту.
Начальником базы был высокий лысоватый дядька с недовольным лицом и шевронами старшего помощника капитана. Игорь Борисович. Когда Настя привела Славку и Тима, он посмотрел на них вполне равнодушно, а на свою заместительницу — почему-то насмешливо. Записал в толстый журнал фамилии и сообщил:
— Занятия с пятнадцатого октября. Осенью и зимой пройдете теорию, с апреля — на воду. Есть вопросы?
У Славки были вопросы. Он набрался смелости:
— А в этом году… нельзя на воду?
Игорь Борисович не удивился и не рассердился. Но и не обрадовался. Без всякого выражения спросил: