Трое уцелевших. Наковальня времени. Открыть небо
Шрифт:
Это будет мучительно. Прощанья всегда мучительны. Но он должен быть к этому подготовлен. Мост, который они возвели — мост между дирнанкой и землянином — по природе своей неустойчив, обречен на разрушение. Только вот… как быстро!
Глэйр понимала, что через несколько недель будет вспоминать о нем просто как о добром человеке, который помог ей в беде. Любовь увянет, как только воссоединится сексуальная группа, связанная более глубокими и длительными узами.
Но что будет с ним? С Томом, брошенным назад, в глубины отчаяния и сомнений? Ему, который не верил прежде в свою работу, теперь
Глэйр показалось, что она знает способ. Во всяком случае, попробовать стоило.
Ждать пришлось долго. Но вот дверь наконец открылась, и он вошел, обнял ее, поцеловал. Снял пальто. Улыбаясь, рассказал о глупости и слепоте сотрудников ИАО. Она слушала, лучезарно улыбаясь. И, когда он замолчал, сказала ровным, спокойным голосом:
— Том, сегодня за мной приходили мои соплеменники. Я должна собираться домой.
20
За окнами опустилась ночь. Джил, убаюканная электронной нянькой, сладко посапывала во сне. Кэтрин заканчивала работу по дому. Она снова начала ощущать себя замужней женщиной, разве что немного необычно замужней. Но эта необычность ей даже нравилась. Теперь, когда все барьеры между нею и Ворнином были преодолены, она целиком отдалась своей неожиданной любви.
Запрограммировав посудомоечную машину, Кэтрин на секунду заглянула в гостиную. Он упражнялся в ходьбе. Он, родившийся задолго до Джорджа Вашингтона, видевший множество солнц и планет, улыбнулся ей, земной женщине! Красивый, даже слишком красивый, нежный, сочувствующий, безмерно интересующийся всем, что касается ее… Бог любви, сошедший с небес.
Прежде ей всегда казалось, что, снова полюбив, она будет страдать комплексом вины перед Тэдом. Но этого не произошло. Она все еще любила память о нем, и всегда будет любить, но рука покойного мужа не держит ее мертвой хваткой, как она того опасалась. И рядом — Ворнин… Мысль о приближающейся ночи вызвала в ней вспышку чувственности, горячей волной захлестнувшей тело.
Тело… его тело… Ее до сих пор удивляло, что оно функционирует, как настоящее. Хотя была, конечно, разница, и немалая. Некоторых тонкостей недоставало. Да иначе и не могло быть. Собственно, для нее это не имело особого значения. Она принимала его таким, какой он есть. А он являл собой как бы сгусток эротической энергии. Кэтрин подозревала, что на родной планете у него было много женщин… если только там вообще есть женщины…
И даже это ее не волновало.
Она была счастлива и старалась не задаваться вопросом, как долго продлится это счастье. Невозможно же упрятать его за четыре стены навечно! Рано или поздно ему придется приспосабливаться к окружающей жизни, если он намерен остаться здесь… А если не намерен…
Кэтрин прикусила губу.
Не надо об этом! Он здесь, сейчас. И это самое главное: здесь и сейчас!
Заканчивая кухонные дела, она услышала, как к дому подъехал автомобиль. Отворилась и захлопнулась дверца. Легкие шаги неожиданного гостя стихли у двери. А потом раздался звонок.
С
— Миссис Мэйсон?
— Кто вы? — дрогнувшим голосом спросила Кэтрин.
— Меня зовут Глэйр. Я подруга Ворнина. Вы впустите меня?
«Глэйр? Подруга Ворнина?!»
Он упоминал это имя, находясь в забытьи…
Кэтрин услышала, как где-то в глубине сознания с хрустальным звоном разбивается так тяжело доставшееся ей счастье.
Глэйр оказалась невысокой и необыкновенно красивой — красотой кинозвезды. По сути, она являлась женским эквивалентом Ворнина. У нее были теплые, добрые глаза, безукоризненная кожа молочной белизны. Кэтрин знала, что на ощупь эта кожа такая же гладкая, прохладная и атласно-бархатистая, как и та, которую она с таким наслаждением гладит каждую ночь…
Некоторое время женщины внимательно рассматривали друг друга. Затянувшееся молчание прервал появившийся в дверях спальни Ворнин:
— Кэтрин, я слышал звонок…
— Ворнин!
— Глэйр! Ты?!
Нет, они не бросились навстречу друг другу, как того опасалась Кэтрин. А то, что произошло между ними, не было высказано словами и осталось ею незамеченным…
Стараясь заполнить чем-то эту оглушительную тишину, Кэтрин спросила, едва сдерживаясь, чтобы не закричать:
— Вы пришли за ним?
— Я очень сожалею, миссис Мэйсон — тихо произнесла Глэйр — Знаю, как вам тяжело…
— Откуда вам это знать?
— Знаю. Поверьте мне — горько улыбнулась гостья и повернулась к Ворнину — Миртин тоже жив. Его уже забрали отсюда. Знает ли она…
— Да. В достаточной степени.
— Тогда я могу говорить свободно. Нас ждет корабль. Меня нашли сегодня утром. Я жила в Альбукерке. Один человек был настолько добр ко мне, что забрал к себе и выхаживал, пока мне не стало лучше.
— Ты выглядишь прекрасно — констатировал Ворнин.
— Ты тоже. Очевидно, за тобою был не менее хороший уход.
— Великолепный — Он взглянул на Кэтрин — Да, великолепный!
— Приятно слышать — улыбнулась Глэйр — А сейчас, будь добр, выйди в другую комнату. Я хочу поговорить с Кэтрин. А потом оставлю вас наедине и не стану торопить. Мне самой только что пришлось испытать такое…
Ворнин кивнул и закрыл за собой дверь спальни. Глэйр испытующе глянула в глаза Кэтрин.
— Вы очень сильно ненавидите меня?
Губы женщины задрожали.
— Ненавижу? Но почему мне следует ненавидеть вас?
— Я намерена отобрать у тебя Ворнина.
— Он принадлежит своему народу. Я не имею на него никаких прав.
— За исключением права на любовь.
— Откуда вы знаете…
Глэйр улыбнулась.
— У меня есть определенные способности, Кэтрин. Я могу видеть то, что вы чувствуете. И то, что чувствует он — тоже. Ворнин любит вас — Она неуклюже села, отложив свои алюминиевые палки, и ласково взяла Кэтрин за руки — Кроме этого, у меня есть еще кое-какие возможности. Поверьте мне, я испытала то же самое в отношении человека, который прятал меня. Я жила с ним. И любила его, если можно назвать любовью чувство, возникшее между жителями разных планет… Мне кажется, можно. А потом пришли наши и сказали, что пора уходить. Так что я знаю, как это…