Трое в Долине
Шрифт:
— Дурак, — согласился Таргитай, — но я ж друг?
Олег бросил на него неприязненный взгляд, Таргитай почувствовал, как будто горячим хлопнули по его румяному лицу, всегда румяному.
— Да, друг... черт бы тебя побрал!
— А тебе не жалко будет, если черт заберет?
Олег стиснул зубы, но дударь смотрел такими чистыми любящими глазами, что Олег невольно сказал теплее, чем собирался:
— Да жалко, жалко... Черт, ты даже не понимаешь!
Таргитай сказал убито:
— Да, не понимаю. Но ты ж сам говорил, что не обязательно понимать, можно чувствовать...
— Это
— Наверное, — предположил Таргитай убито, — потому что я дурной?
— Хорошо бы, — вздохнул Олег. — Тогда бы мы с Мраком не чувствовали себя такими униженными. Ты погляди на него!
Таргитай бросил взгляд украдкой на спину оборотня. Тот бежал впереди, но двигался тяжело, выворотни не перескакивал, а огибал, даже разрытые медвежьи берлоги не перепрыгивал, как делал всегда, а сигал в них и выскакивал с той стороны.
— Нам страшно и унизительно, — сказал Олег негромко, — ты понял? Даже Мраку страшно. Теперь вздрагивает от каждого шороха, шарахается от любого упавшего листочка... Хотя умом понимает, что эта опасность не из леса, не от зверей.
— А от кого? — поинтересовался Таргитай непонимающе.
— От людей, дурак! — гаркнул Олег, озлившись. — От людей!
Таргитай непонимающе смотрел, как спина волхва стремительно ушла вперед, Олег догнал Мрака и даже опередил, понесся между деревьями, мелькая как неопрятный кабан. Это тоже было непохоже на всегда осмотрительного волхва, но Таргитай быстро утешил себя, что, оказывается, на него никто не сердится, а это им обоим что-то кажется, чудится, мерещится.
Дважды проскакивали полянки, но Мрак даже не останавливался, проскочили одну большую, там Олег протестующе замахал руками, мол, Змей если и сядет, то взлететь нет разбега, и снова вломились в стену дремучего леса.
Здесь пошли такие колдобины, коряги, выворотни, медвежьи ямы чуть ли не под каждым пнем, что Мрак вынужденно перешел на шаг. Деревья изредка размыкались, на плечи падало тепло, тогда бежали по залитому солнцем пятачку, затем снова распахивались темные дебри, воздух становился влажным, сырым, полным запахов гниющих пней и муравьиной кислоты.
На одной полянке прямо посредине горбился сиротливо малый холмик, заросший травой, над ним зоркие глаза Мрака издали углядели восходящую струю пара. Он свернул, Олег свернул, как привязанный, только Таргитай ломился как лось прямо, прошел мимо холмика, движением воздуха колыхнув этот пар.
Ему даже почудилось, что пар медленно принимает форму женской фигуры. Он смолчал, и так достается, что даже в облаках видит если не пышных девок, то хотя бы верблюдов, грифонов, других диковинных зверей, что все время меняются, вытягивают рылы или отращивают лапы,
Он оглянулся через плечо, ахнул. Женская фигура отделилась от холмика, это оказалась свежая могилка, и медленно плыла за ним. Он пугливо ускорил шаг, оглянулся, но женщина догоняла. Сквозь нее он смутно видел дальний лес, но и пар как бы сгустился, видно ее лицо, запавшие глаза, длинные волосы развеваются следом, как звездная россыпь, пышная грудь колышется, в поясе тонка, а широкие бедра сужаются и сужаются, пока не остается нагнутый назад хвост как у мыши, только тоже белый и очень длинный.
— Мрак! — заорал Таргитай. Он бросился бежать, земля замелькала под ногами, только бы не упасть, — Мра-а-а-а-а-к!
Мрак оглянулся, разом подался в сторону. В руке оборотня мигом оказалась секира. Олег тоже оглянулся, глаза вытаращил, как у рака:
— Тарх... И опять девка...
— Спаси! — орал Таргитай. — Помоги!..
— Ага, теперь помоги? — громыхнул Мрак люто. — Зачем улещал?.. Тарх, до того ли? Нам же полдня всего, Род вот-вот со своим Пером...
— Да не улещал я!..
— Брешешь, — не поверил Мрак. — С чего ж ты всегда обвешан девками?.. Любишь кататься, как говорил Боромир... или что-то насчет сладкого, а затем горького, запамятовал. А ты, Олег, не помнишь?
— Стараюсь забыть — признался Олег. — Боромир мне только в дурном сне.
Таргитай метался вокруг с воплями:
— Помогите!.. Да помогите же!
Наконец Мрак сжалился, бросил брезгливо:
— Ты беги супротив ветра, дурень. Но в другой раз помни, что бросать обесчещенных девок не по-мужски.
Таргитай завертелся на месте, отыскивал ветер, а когда сообразил, что полное безветрие, женская фигура подплыла совсем близко. Олег сказал напряженно:
— А ты дуй.
— Я и так дую во все лопатки!
— Да не ты дуй... а, черт, с этими словами... дуй все-таки ты, но на эту девку. Из той пасти, которой поешь.
Таргитай поспешно набрал в грудь воздуха, покраснев от усилий, мощно дунул. Женская фигура, что уже протягивала было к нему руки, заколебалась, слегка отодвинулась. Ободренный Таргитай набрал воздуха еще, дунул во всю мочь. Фигура слегка дернулась, по ней прошла волна, но когда Таргитай набирал в грудь воздуха для нового дутья, начала придвигаться, вытянула руки.
Мрак и Олег шли все быстрее, вот-вот снова перейдут на бег. Олег обеспокоено оглянулся:
— И долго он так?
Мрак сдвинул плечами:
— Да скоро задуют с запада ветры. Через день-два. От силы — через недельку.
— Через недельку? — ахнул Олег.
Мрак думал о своем, отмахнулся:
— Да, время летит, летит...
Олег обеспокоено посмотрел на солнце. То едва поднялось над вершинами, но все-таки до полудня не так уж и далеко.
— Сколько же нам осталось?.. — спросил он горько. — Вот-вот Род спустится в Долину Битвы Волхвов. И вручит Перо этим чертовым великанам или гномам...