Трое в столице
Шрифт:
— У нас не было полной уверенности, что ваша тройка сложится, — ничуть не удивился куратор. — Выводы аналитиков были предварительными. В них имелась масса допущений. Поэтому даже Линнель знал только часть правды. А решение открыть ее было принято только после того, как стало ясно, что ошибки нет.
— И все же, выбирая между нами, девушками, и Ником, вы поставили на него, — скупо заметила я. — Ему хотя бы часть этой информации милорд ректор все-таки сообщил, а нас с Ланкой оставили в полнейшем неведении.
— Линнель гораздо старше вас. Устойчивее.
— То есть вы с самого начала меня просчитали? — недобро прищурился Ник. — И знали, что я не буду соблюдать дядюшкиных рекомендаций?
Ларун едва заметно усмехнулся.
— Согласись, так вышло намного естественнее?
— А как насчет его родителей? — пристально посмотрела я на мужчину, одновременно придержав раздраженного парня за руку. — Что вы можете рассказать нам о пожаре, в котором они погибли?
Куратор мгновенно посерьезнел.
— Не думаю, что вам необходима эта информация.
— Вы ошибаетесь, — спокойно ответила я. После чего на Ларуна мы уставились уже втроем, и вот после этого он всерьез задумался.
— Эти сведения не подлежат разглашению, — наконец обронил маг после долгой паузы. — И гриф «секретно», насколько я знаю, с них пока никто не снимал.
Я прислушалась к тихому шепоту Норра в собственной голове.
— Вы правы: нарушение магической клятвы — серьезное преступление, которое грозит массой неприятностей. Но что, если мы поговорим не о Нике и не о событиях в Нороте, а о какой-нибудь малопримечательной семейной паре, проживавшей, скажем, в провинции Орайн? И об их маленьком сыне, у которого в раннем возрасте не обнаружили никакого магического дара? Что бы вы сказали, если бы узнали, что родители этого мальчика погибли, к примеру, от страшного наводнения, а мальчик чудом выжил и захотел узнать о причинах?
Маг опасно прищурился.
— Я бы сказал, что в нашем мире происходит масса необъяснимых вещей, которые считаются трагической случайностью.
— Значит, та малопримечательная семейная пара, по-вашему, погибла случайно? — еще больше напрягся Линнель.
— В жизни всякое возможно. В том числе и такое, что море выходит из берегов в тот самый момент, когда этого не ждешь.
— А море мог кто-нибудь спровоцировать? — тщательно подбирая слова, поддержал игру Ник.
— В обычном понимании — нет. Море на то и море, что выходит из берегов без нашего желания.
— Но все же это не происходит совсем уж без причин, верно? — пристально посмотрела я на куратора. — Существуют некие процессы… подземные толчки… быть может, неумелые действия какого-нибудь малоопытного стихийника, которому вздумалось поупражняться в магии неподалеку от берега?
— Стихийник вообще-то мог быть и опытным. Осечки с заклинаниями случаются у всех.
— В том числе и у универсалов? — поинтересовался Линнель, открыто намекая на вмешательство дяди. И Ларун, встретив его взгляд, очень медленно, неохотно, прямо-таки со скрипом признал:
— Да. Даже у них.
Мне вдруг стало не по себе.
— Как, по-вашему, что могло привести универсала к подобной ошибке? Неправильно составленное заклинание? Может, злой умысел?
— Время. В таких вещах магам часто не хватает времени. Особенно если их что-нибудь отвлечет.
— Например, что? — так же неестественно ровно поинтересовался Ник.
— Да что угодно. Вплоть до предательства и удара в спину.
— Что вы имеете в виду? — растерянно переспросила Ланка. Да и мне, признаться, стало тревожно.
Что же, Саан его задери, произошло в Нороте?! Почему погибли родители Ника? Какое отношение к их смерти имеет эрт Торано? И кто ударил первым, если куратор счел возможным хотя бы окольными путями, намеками и недомолвками, в нарушение всех правил, но все же нас просветить?
Ларун обвел нас внимательным взглядом и медленно проговорил:
— Вы слишком серьезно относитесь к моим словам, эрты, и не хотите допустить мысль, что семейная пара, о которой идет разговор, необязательно могла быть добропорядочными гражданами империи. А искать их могли вовсе не потому, что у них когда-то родился ничем не примечательный сын. Собственно, о сыне вообще до поры до времени никто не подозревал. А когда правда выплыла, стало уже поздно.
— И-ик, — громко икнула не на шутку разволновавшаяся ведьмачка, а мы с Линнелем одновременно замерли. — Они что, были преступниками?!
— Это просто предположение, эрта, — строго посмотрел на нее Ларун. — Мы с вами, если помните, говорим на отвлеченную тему, и я рассказываю лишь то, что могло бы случиться… теоретически. Поэтому вы должны с пониманием отнестись к предположению, что мать того мальчика могла быть если не преступницей, то очень своеобразной особой. Да еще и всерьез озабоченной судьбой первенца, который, по ее мнению, должен был стать единственным в своем роде. Я бы даже сказал, уникальным.
— Она была магичкой? — быстро спросила я, кинув предупреждающий взгляд на закаменевшего Ника.
— Конечно, — охотно согласился Ларун. — Причем очень смелой. Решительной. Однако страсть к экспериментам могла сделать ее неуправляемой и даже в какой-то степени одержимой.
— И вы думаете, что среди ее предков были универсалы?
— Почему бы и нет? К тому же она была неглупой леди и хорошо знала историю своего рода.
И вот тогда мы с ребятами растерянно переглянулись.
Это что же получается… мама Ника не просто имела в роду универсалов, но и, судя по всему, знала, что в ее семье когда-то родился хотя бы один абсолют. Более того, из оговорки Ларуна следовало, что эта идея ее вдохновила. Захватила. И в какой-то момент подвела к мысли, что ее ребенок тоже может… должен… стать таким же!