Трое за те же деньги
Шрифт:
Я подошел к стойке администратора, где трое служащих были заняты регистрацией новых гостей.
– Где Дэниельс?
Один из служащих раздраженно оглянулся, но узнав меня, сдержался.
– У себя в кабинете, лейтенант.
Я направился к скромной двери в конце зала, Эл Фрид следовал за мной по пятам.
Гарри Дэниельс и Бак Пангуин у письменного стола в чем-то убеждали Клайда Болдинга. Когда мы вошли, они оглянулись; на лице Болдинга проступило явное облегчение. Он всего с неделю как попал в криминальную полицию назад и пока чувствовал себя не очень-то
– Лейтенант пришел.
Дэниельс кивнул. Он был крупным мужчиной на исходе четвертого десятка, с красным лицом, ловкими манерами и довольно полный, что его, впрочем, не портило. Пангуин был его полной противоположностью, – маленького роста, сутулый, морщинистый, и казалось, только дорогой, сшитый на заказ костюм удерживал его в стоячем положении. Лицо узкое, череп обтянут землистого цвета кожей, а во взгляде жизни не больше, чем у дохлой рыбы. В его ведении находился игорный зал.
Я мысленно еще раз повторил основные сведения о нем: пятьдесят восемь лет, в Лас-Вегас прибыл три года назад, чтобы принять игорный зал в только что построенной тогда «Флорентине». До этого много лет руководил казино в округе Джефферсон. Он был очень опытен в своем деле и не имел судимостей. Но в казино, где он раньше работал, вроде бы отмывались деньги гангстеров. Я не сомневался, что его прежние шефы заполучили долю в «Флорентине», хотя их участие и было тщательно замаскировано.
Голос у него был высокий, почти детский.
– Паршивое дело, лейтенант. Я ничего не имею против Фрэнчи, но лучше бы он сегодня вечером оказался в каком-нибудь другом казино.
Я взглянул на него. На лице никаких эмоций, в голосе тоже, однако я заметил, что он чем-то разозлен, и даже очень.
– Он мертв, так?
Пангуин кивнул.
– Отчего же он умер?
Голос Болдинга звучал напряженно, почти нервно.
– Он упал в обморок возле игорного стола.
– Инфаркт?
– Этого никто не знает.
– Разве доктор ничего не мог сказать?
– Врач его еще не осматривал.
Я не мог скрыть удивления.
– Врача еще не было? Когда же он упал в обморок?
– Около девятнадцати часов.
Голос Болдинга был срывался, словно он пытался мне втайне что-то сообщить.
– В девятнадцать часов?
Я непроизвольно посмотрел на свои часы: двенадцать минут до полуночи. Потом перевел взгляд на Дэниельса.
– Почему прошло столько времени, прежде чем нам сообщили?
Дэниельс несколько утратил свой лоск и даже слегка вспотел, хотя кондиционер поддерживал в комнате приятную прохладу.
– В то время он еще не умер.
– А когда же? – холодно поинтересовался я.
– Минутку, Макс. Не нужно неправильных выводов. Я всегда тесно сотрудничал с вашим ведомством, всегда…
Я возразил:
– Никаких выводов я не делаю. Просто хочу узнать, что случилось.
– Тут не было злого умысла…
Дэниельс вспотел еще больше.
– Просто я потом совсем об этом забыл…
– Некий Фрэнчи Мэлмен возле вашего игорного стола лишается чувств, а вы даже не думаете вызвать ему врача?
Он
Дэниельс продолжал:
– Вы поднимаете много шума из ничего. Ведь Фрэнчи был величайшим комедиантом на свете, для него годились все средства, лишь бы только оказаться в центре всеобщего внимания. Я подумал, что он пьян и опять хочет устроить представление, потому распорядился отнести его в свободный номер, чтобы он мог там проспаться.
– Когда он умер?
– Я этого просто не знаю.
Теперь я уже не скрывал нетерпения.
– Когда вы узнали о его смерти?
Дэниельс, казалось, несколько успокоился.
– Всего несколько минут назад. Гости, для которых был зарезервирован этот номер, прибыли в двадцать три тридцать. Администратор послал посыльных разбудить старика и освободить помещение. Однако те не смогли привести его в чувство, и позвонили мне; я тут же поставил в известность Болдинга.
– Ладно, – буркнул я. – Где тело?
Пангуин передернул плечами, словно желая стряхнуть скрытое напряжение.
– Я должен вернуться. Если я вам понадоблюсь, найдете меня в зале.
У меня сложилось впечатление, что он предпочел уйти, чтобы не смотреть на Фрэнчи.
Отель имел форму гигантского прямоугольника, замыкавшего внутренний двор с плавательным бассейном. В нем было шесть этажей и восемьсот номеров. Мы вышли из кабинета, пересекли вестибюль, прошли по коридору первого этажа в юго-западном направлении, миновали лифт и остановились у двери.
Дэниельс постучал. Дверь открыл один из охранников в униформе. Узнав меня, он кивнул и шагнул в сторону, пропуская нас. Я следовал за Дэниельсом; Болдинг и Эл Фрид шли за мной.
Фрэнчи Мэлмен лежал на кровати, стоявшей посреди комнаты. Кто-то прикрыл его голову одеялом. Я откинул одеяло, чтобы взглянуть на его лицо. Затем подошел к телефону и позвонил в управление.
Потом мы сидели и ждали коронера. Никто не разговаривал. Мы мрачно молчали, глядя на мертвеца.
2
Когда я вернулся, Боб Ортон еще сидел в своем кабинете. Было четверть четвертого. Я устал и, должно быть, это было заметно, так как Боб нажал кнопку и попросил принести кофе. Я упал в кресло и закурил.
Боб спросил:
– Что там случилось?
Боб – заместитель нашего шерифа; следовательно, вопрос на самом деле означал приказ начинать доклад.
Я пожал плечами.
– Сейчас я знаю не больше, чем уже говорил по телефону. Как мы установили, Фрэнчи появился в игорном зале в восемнадцать тридцать и прошел к игровым столам. Он купил фишек на тысячу долларов и начал делать ставки. Проиграл первую тысячу, а затем и вторую, прежде чем ему повезло; Француз вернул весь проигрыш и еще получил тысячу долларов сверх него. Старик как раз хотел продолжить игру, но внезапно отвернулся от стола и упал.