Троецарствие. Дилогия
Шрифт:
— Вроде мы, — с каким-то непонятным сомнением в голосе сказал он. И больше до самого лагеря не проронил ни слова.
Я как-то напрягся от этого ответа. Что значит «вроде»? Отбились, но понесли очень большие потери? Пришлось отступить? Погибли все командиры? А тут мы как раз поехали по краю одного из участков, где ночью гремела битва, и мысли получили материальное подтверждение в виде сотен трупов, вповалку лежащих на земле. Еще и ветер налетел, ударив в нос запахом мертвечины. И это ранним утром, часа через два после смерти всех этих людей. Что тут будет
Как-то определить, каких мертвецов тут больше: моих солдат или вражеских, — я не мог. Все они перешли грань вражды друг с другом, флаги больше не разводили их по разным сторонам. Остались только мертвые тела, которые выглядели совершенно одинаково.
И я вдруг понял, что имел в виду капрал, когда ответил мне «вроде мы». Иначе и не скажешь. Вроде мы. Да.
По пути в расположение войск мы проехали остатки передового лагеря. Здесь с раннего утра царила суета. Одни солдаты разбирали обугленные бревна, другие складировали в кучи неподалеку оружие и снаряжение, а третьи убирали мертвецов. Вокруг крепости-ловушки их было много. Ожидаемо много, мог бы сказать я, но… Столько и я не ожидал.
— Командир! — закричал вдруг сопровождающий меня капрал. — Командир, мы привезли пленного! Важного пленного!
Я осмотрелся, ища взглядом того, к кому он обращался, и увидел Лю Юя. Здоровяк тащил на плече бревно, которое и двое едва ли смогли бы поднять. Надо же, топ-менеджмент моей армии, а работает наравне с рядовым составом.
— И почему меня это должно интересовать? — голосом, совершенно не выдающим напряжения, поинтересовался мой побратим. — Тащите к Секретарю, пусть он разбирается. У меня и без важных пленных дел по горло.
— Юй, твою богатырскую душу мать! — заорал я. Меня вдруг наполнила радость, причем не только от того, что Воин сможет разъяснить патрульному, что я вовсе не лазутчик, а очень даже командующий этой армией. Как ни странно, куда больше меня взбодрило то, что быкоголовый князь демонов пережил ночное сражение и находится в добром здравии. Все-таки привык я к нему уже.
— Брат? — Лю Юй бросил бревно и стал осматриваться, ища меня глазами. Не сразу ему удалось совместить привычный мой образ с человеком в одеждах рядового солдата и с обмотанной бинтами головой. Наконец мы встретились глазами. — Старший брат, это ты? Или это могуй завладел твоим телом?
— Да с фигов бы злым духам похищать мое тело, здоровяк? — усмехнулся я. Глянул на капрала, он кивнул, мол, понял, ты тот, за кого себя выдаешь, и спрыгнул с коня. — Этим заняты исключительно живые.
Миг спустя Лю Юй уже сжимал меня, как маленький мальчик давно потерянного плюшевого мишку.
— Тихо! — смеясь, я стукнул его кулаком по плечу. — Видишь, бинты на голове? Это не маскировка. Стратег ранен, а ты, как обычно, собираешься его добить!
— Мы думали, что тебя убили!
— Ну, шансы на такой исход были очень велики. Кто выжил из штаба? Ванька? У Ваньнан?
По правде сказать, остальные меня не очень интересовали. Я их и не знал-то особо. Вестовые, чиновники,
— Юный Ван Дин сильно ранен, но Матушка И говорит, что он поправится. Полез тебя прикрывать?
— Ага.
— Храбрый малый. Порубали его крепко. А У Ваньнан спасся бегством. Ты же не осуждаешь его за это?
Здоровяк попытался заглянуть мне в глаза, но из-за разницы в росте между нами сделать это было совсем не просто.
— Да с фигов? Я сам улепетывал, не оглядывался! Правильно сделал, что сбежал! И что, выжил. Армии было бы трудно без такого умелого Секретаря. Что с Пиратом и Прапором? Амазонка жива?
Переводчик, уже основательно подстроившись под мою манеру давать людям прозвища, старательно произнес имена упомянутых капитанов.
— Живы и здоровы, хвала милосердной! Но как ты спасся? И почему на тебе одежда солдата?
Кстати! Тут я вспомнил, что мы все еще стоим посреди развалин передового лагеря у гор мертвых тел. А еще командир патруля, который меня сюда доставил, сидит в седле и смотрит на меня с настороженностью.
— Я-цзян! — крикнул я. Когда воин спешился и приблизился ко мне, спросил: — Как твое имя, я-цзян?
— Боахин Чженьгуэ! — откликнулся он, вытягиваясь в струну.
Боже! Боахин Чженьгуэ! За что мне это? Ладно, будешь капралом, раз уж звание более-менее соответствует.
— Я-цзян Боахин. Сопровождай меня до штаба. Там мы определим тебе награду.
— Но за что, господин? — искренне удивился капрал. — Я ведь просто делал, что должно.
— Вот за это, — отмел я его возражения. Взобрался в седло и крикнул побратиму. — Погнали в штаб, расскажешь по пути, что тут без меня было.
Мы сумели не проиграть, хотя были к этому очень близки. Когда войска Ля Ина обрушились на наши позиции, засадные отряды ударили, как и планировалось. Кое-где им удалось опрокинуть врага, в других местах нет, и битва на некоторое время замерла в позиционном стоянии. Переходить в контратаку мои капитаны не решались, видя «преимущество» в живой силе противника, а тот, в свою очередь, не спешил прорывать наш фронт. На это, я полагаю, владелец Синьду и рассчитывал.
Ему ведь нужен был я. Поэтому он и создал давку у передового лагеря. Понимал, что, увидев размеры его войска, я однозначно помчусь в штаб, чтобы попытаться разработать стратегию противодействия новой угрозе. И послал туда мобильный отряд конницы.
А вот после этого, видимо, когда мое бессознательное тело доставили в город, он приказал отступать. И вот с этим у Ля Ина получилось хуже, чем с наступлением. Войска стали перемешиваться, сталкиваться друг с другом. В какой-то момент Мытарь, уже собравший вокруг себя новый штаб и уведомивший капитанов о моей пропаже, сообразил, что численность войск противника не настолько возросла, как он пытается нам показать.