Троекон. Третий путь
Шрифт:
Неожиданно глава Совета засунул руку за пазуху, а когда вынул ее, Айван чуть не упал от неожиданности -- перед ним предстал его конфигар.
– - Да, мы не ошиблись, -- самодовольно изрек Ачукалла, водя простой на вид палочкой перед носом владельца. Айван от внезапности забыл о своей маске ничего не понимающего простачка.
Но на этом Ачукалла не закончил. Он полез в карман, вытащив оттуда небольшой драгоценный камень красного цвета. В свете редких свечей он блестел алым светом, словно светился изнутри. Вслед за главой, остальные члены Совета вынули
– - Знаешь, что это? Артефакты, оставленный нам магом при цитадели перед тем, как тот ушел на войну, где и положил свою дурную головушку. Эти камни способны отразить направленную на владельца волшбу обратно в колдуна. Конечно, сильным магам подобная безделушка нипочем, но ты вряд ли способен на многое, учитывая, чтобы всего лишь самоучка, так просто лишившийся своей драгоценной палки.
Ачукалла, как и остальные, вернул камень в карман, где он покоился до этого. Айвану очень не нравилось, к чему все шло. Судя по всему, они собираются вернуть конфигар, но не за просто так.
– - Видишь вон ту дверь?
Лестница оканчивалась небольшим пустым помещением, в коем едва помещались все члены Совета и Айван. В одной из стен виделась крепкая деревянная дверь, запертая на толстый железный засов. Подобная дверь могла вести разве что в сокровищницу. Или темницу.
– - Тебе нужно лишь войти в нее в сопровождении двух членов Совета, -- продолжил глава Совета, -- и дойти до противоположной стороны подземелья.
– - И что там?
– - решился на вопрос Айван.
– - Это не твое дело. Тебе лишь нужно знать, что если ты дойдешь до конца, мы отпустим тебя на все четыре стороны.
Айван принял конфигар, словно ему вернули часть его души. Он никогда особо не стремился становиться магом, однако не мог не признать, что с деревянной палочкой в руках чувствует себя... целостней.
Его отец был магом, и ему волей-неволей приходилось жить в мире, наполненном чудесами. До девяти лет Айван каждый день изучал магическое искусство, и отец плевать хотел на то, что его сыну это неинтересно. Конечно, волшба сильно облегчает жизнь человека, но при этом делает его одиноким. Там, где обычные люди тратят несколько часов или дней, магу требуются жалкие минуты, а то и секунды.
Отец же Айвана, живя в Северовесье, предпочитал работать руками, не применяя магию, желая быть ближе к людям, показать, что он такой же, как и они. Но что из этого вышло? Крестьяне считали его надменным, и не могли понять, почему он, могущественный колдун, обладая огромной силой, сам таскает воду из реки, хотя за несколько секунд может наполнить все ведра в деревне.
Отношение к нему несколько изменилось, когда он всего несколькими словами смог потушить сеновал прежде, чем пламя охватило всю деревню. Недовольства поубавилось, но люди все еще не могли понять...
Как и Айван.
Однажды он спросил у отца, почему тот тратит свое время на жизнь в деревне, вместо того, чтобы жить в роскоши в городе. "Здесь спокойно, -- сказал он, вдыхая воздух, пропитанный запахом сена, смолы
– - Никакой суеты, никакой сутолоки. Магия не терпит сумятицы, но волшебники, видящие исключительно городские селитьбы, считают, что покой ограничивается лишь заточением себя в темных коморках, куда не проникает шум и свет. Но настоящее умиротворение -- это умиротворение духа, но не плоти. Мне покойней на свежем воздухе, под сонмом звезд слышать журчание речки и чувствовать кожей дуновения теплого ветра. Я делаю то, что хочу, что мне нравится и от чего мне хорошо. Когда я вернусь в мир, я буду сильнее, чем когда-либо".
Айван осознал его слова лишь спустя годы. Делать то, что хочешь. Как подобное возможно в мире, где твои желания диктуются теми, кто выше? Они-то как раз и делают, что хотят, а хотят они видеть тебя, безропотно гнущего перед ними спину.
И вот сейчас: иди и добудь нечто нам нужное. Но почему не сделать это самим? Ответ очевиден: там нечто опасное, с чем может справиться лишь маг. Вот только любезным членам Совета невдомек, что маг из Айвана никудышный. Хотя вряд ли их это волнует, как и его погибель. Но как же те двое, что отправляются вместе с ним?
Задавать вопросы, как понял парень, не имеет смысла, как не имеет смысла и расписываться в собственной беспомощности. Лучше попытаться воспользоваться предоставленным шансом, чем оказаться в Аристе холодным, как и река, телом.
Скрипучая дверь отворилась легко, приглашая вольных и не очень гостей вступить в темные подземелья неизвестности. Айвана подталкивали в спину, поэтому он и оказался по ту сторону первым, держа наготове бесполезный конфигар. Если на него нападут чудища, самое большее -- он воткнет деревянную палочку противнику в глаз, надеясь, что этого окажется достаточно.
А что же его сопроводители? У каждого в руках по короткому и широкому мечу, направленному больше на предупреждение самому Айвану, нежели ради самозащиты. Если он погибнет, они последуют за ним; понимают ли они это?
Помещение, в котором оказались авантюристы, было самым обыкновенным длинным подвалом из серого камня, уставленным деревянными ящиками и мешками со снедью. Видимо, спускались сюда достаточно часто, чтобы все это не сгнило, однако и цель находилась в совершенно ином месте. Несколько колонн, настоящих, а не содержащих в себе винтовые лестницы, держали низкий потолок.
Сопровождающие Айвана не желали мешкать, и один из них пребольно тыкнул мечом ему в спину, поторапливая. Будто он знает, куда идти. Однако путь на самом деле оказался не столь запутан, как боялся Айван: в одной из стен почти в самом углу находился небольшой проем, ведущий в темноту, за ним еще один, узкой аркой смыкаясь над головой, заставляя пригибаться.
Обостренное зрение мага позволяло различать в полутьме одинокие ящики, некоторые из которых оказались разбиты, бочки разных размером, холщевые мешки, деревянные стеллажи у стен; выщербленные кирпичные колонны подпирали громоздкий потолок. Пахло затхлостью и немного кислой плесенью.