Троекон. Третий путь
Шрифт:
У Айвана перехватило дыхание. Теперича он еще больше желал, чтобы этот здоровяк умер, еще там, на холме. Может, все же стоило рискнуть?– - подумал он про себя, нащупывая под туникой колышек. Поздно ждать молока, коли корова издохла.
– - Так значит, у него и правда красные глаза? Мне не показалось?
– - Обычно у них глаза лишь слегка красноватые, даже бледно-красные, но когда они впадают в неконтролируемую ярость, их радужки словно светятся изнутри цветом рубина. А еще у них более развитые клыки, словно у хищных животных.
– - Мурра наклонился и без стеснения
Айван сглотнул. Есть ли в этом берсеркере хоть что-то человеческое, помимо общего облика? Такими зубами не каждое животное способно похвастаться, а про жестокость в бою и говорить не стоит. А вдруг у него под густой бородой, например, вторая нижняя челюсть или вообще второй рот? Вряд ли, Мурра бы сказал.
– - А может того, не будешь ты его лечить?
– - сглотнул парень.
– - Как это -- не буду?
– - удивился Мурра.
– - А на кой ты его тогда притащил?
Айван замялся. Рассказать или нет? А если сдаст? Вот этому вот и сдаст. Парень не сразу спохватился, что тот и так уже все видел и знает, однако не убил, хотя мог. Или жизнь он ему оставил в качестве платы за спасение своей? Так ведь сам говорил, чтобы Айван в случае чего его нашел и потребовал, чего хочет.
Или же игрался просто? Мол, расслабься, хватать и на костер вести я тебя не собираюсь, а как только он расслабится, раз, за шиворот да в застенок, кандалы на руки-ноги и горячая метка на лоб, дожидайся палача. Вот только Нандин этот сообразительностью не отличался, и коли хотел поиграть, выбрал бы игру попроще.
Так или иначе, сейчас он был беспомощен как котенок, большой такой котенок с бугристыми мышцами. Только сейчас, когда Мурра стер с него всю кровь, он заметил, что все тело здоровяка просто пестрит шрамами и рубцами, одни были белесыми, другие наоборот, горели красным.
– - Я ж не знал, что он этот...
– - Берсеркер, -- подсказал Мурра.
– - Вот-вот.
– - Так войне ж в следующем месяце четыре года как, да и один он, а они обычно кулаками ходют. И чего нам пужаться? Ты колдовать умеешь?
– - Н-нет...
– - ответил Айван, запнувшись от неожиданности вопроса.
– - Вот и я не умею. Так что боятся нам нечего.
Бояться нечего. Есть чего. Мурра сам говорил, что его некоторые за колдуна принимают, злые языки, коль узнают о Нандине, могут столько ему наговорить, что у того и сомнений не останется, что тот занимается магией. Айван спас ему жизнь, да, а Мурра... И Мурра спасает. Но хватит ли у сего берсеркера благодарности сразу на две души?
Меж тем травник закончил с ранами спереди и теперь вместе с парнем переворачивал кряжа на живот. Ран на спине оказалось поболее, весь тюфяк пропитался кровью, хоть выбрасывай; Мурра так вздохнул, что в этом не осталось сомнения.
Так провозились до самого вечера. Порезов и рваных ран оказалось столько, что даже запасливому Мурре пришлось в срочном порядке готовить новые травяные снадобья и настойки, поелику готовые закончились.
Лавку пришлось закрыть намного раньше, и кто знает, сколько сегодня людей осталось без травнической помощи. Немного. Дела у травника шли все хуже и хуже. Старые клиенты уходили к лекарям,
Несмотря на это, деньги у травника все же водились. Мурра не говорил, Айван не спрашивал.
– - Будь он обычным человеком, -- подал травник уставший голос, -- помер бы еще на подходе к городу. Берсеркеры крепче любого человека. Живучие, гады.
– - Почему -- гады?
– - Да так, -- отмахнулся Мурра, -- просто к слову пришлось.
Они сидели на полу, прижавшись спиной к топчану. Даже хорошо, что они не решились затаскивать Нандина на него, тюфяк можно набить новый, а вот топчан денег стоит.
Обычно к Мурре такие серьезные пациенты не заглядывают, лишь те, у кого что-то болит, а если и забредают раненые, то лишь ночью, когда лекари не работают, и хоть ты прям под дверью ляг и умри, не выйдут и не помогут. Да и долго это, топить камин и раскалять железки. Не стоит забывать и о боли, которую мало кто переносит стоически.
– - И что ты собираешься делать дальше?
– - В смысле?
– - не понял Айван.
– - Ну, как. Оставить его здесь я не могу, как я объясню его появление своим посетителям? Город городом, но слухи расходятся здесь быстро. Лишнее внимание властей мне ни к чему. По доброте душевной помочь, я тебе помогу, но если ты постоянно будешь приводить ко мне незнакомцев...
Айван потупил взор. Он об этом даже и не подумал. Мурра ему ничего не должен, даже наоборот. Он лишь не хотел, чтобы Нандина задержали стражники и начали допрашивать.
– - Извини. Просто я не знал, что еще делать.
– - Ладно, забудь. Просто в следующий раз сначала думай, а потом действуй.
Вот и отец так говорил, подумалось Айвану. Вот только он его почти никогда не слушал. Жалеет ли он? Иногда, особенно в те моменты, когда с ним приключаются напасти, навроде тех, что произошли на холме, и лишь вовремя вспомнившиеся советы могли бы это отвратить, однако вспоминались они почему-то уже после, и то не всегда; столько времени уже прошло.
– - Что у тебя с рукой?
– - неожиданно спросил Мурра. Айван растерялся, он все это время пытался прятать ожог в рукаве, что было не так-то просто, рука зудела неимоверно. Как и в случае с Нандином, заранее он ничего не придумал. Сначала думай. Просто думай!
– - Это... Да так, случайно обжегся, когда костер разводил.
– - Зачем тебе костер посреди города? И разве ты не мастак в этом?
И чего он такой дотошный? И Нандина все расспрашивал, пока тот не грохнулся. А что, это вариант!
– - Да я... нашел хлеб. Он черствый немного, я и решил его поджарить, да вот, не заладилось. А говорить как-то неловко было.
– - Этот же костер тебе и по лицу заехал?
– - усмехнулся травник, осматривая синяк на скуле.
Айван решил, что сейчас он еще спросит, где именно был найден хлеб, где он теперь и получилось ли его таки поджарить, но вместо этого травник просто встал, нашел среди своих припасов баночку и принялся смазывать руку мазью, от которой ожег и содранную кожу тут же начало щипать. Насчет содранных костяшек он тоже промолчал.