Трофей для хоккеиста
Шрифт:
– Бля, а мы думали, чего это Мишка стонет так громко! – тут же весело орет какой-то рыжий игрок, очень юный с виду. – А он там с милой девушкой завис. Мишаня, а жена-то в курсе?
Остальные игроки гогочут, как пятиклассники, и я закатываю глаза. Честное слово, мальчишки всегда мальчишки. Даже если они топовые хоккеисты.
– Девушка, а девушка, а можно я к вам? – не успокаивается рыжий. – Мне нужно стресс снять, а это могут сделать только ласковые женские ручки!
Мы с Мишей синхронно фыркаем.
–
Вот уважаю таких, как Миша, которые способны признать профессионализм женщины, даже если до этого в нем сомневались.
– Капец вы меня интригуете, надо и мне попробовать, – рыжий бесцеремонно заходит в мой кабинет. Даже дверь, нахал такой, не закрывает. – Разрешаю тебе сделать мне хорошо, малышка!
Но не успевает он лечь на кушетку, как из коридора раздается ленивый, будто тягучий голос Багрова.
– Серега, ты бы лучше на раскатку шел, вместо того чтобы булки мять. Тебе лет-то сколько, что без массажиста уже на тренировку не сходить?
И рыжий парень вдруг краснеет.
– Девятнадцать, – неловко бурчит он.
– Я в твои годы даже слово «массаж» не знал, – презрительно цедит Багров.
– Такой маленький словарный запас был? – не удерживаюсь я. – А потом откуда узнали? Фанаты словарь подарили?
В коридоре сдавленно ржут игроки. Вот им развлечение перед тренировкой!
Стальные глаза Багрова вспыхивают огнем, и он переступает через порог.
– Свалил, – коротко приказывает он рыжему Сереге, и тот без единого звука покидает мой кабинет, заботливо закрывая за собой дверь.
Мы остаемся с Багровым вдвоем, и мне вдруг становится так жарко, словно температура воздуха поднимается на несколько градусов.
Он молча стягивает с себя тренировочный свитер, и у меня пересыхает в горле. Уж на что я много работаю со спортсменами, но такой шикарный торс вижу впервые. Трудно поверить, что я его трогала. И что он меня… трогал. Это все осталось в угаре и дымке той ночи, и я была уверена, что никогда в жизни не встречусь с тем, кто трахнул меня в вип-кабинке закрытого клуба и вдобавок оставил мне деньги, приняв за проститутку.
– Шею, – коротко приказывает он и ложится на кушетку.
– Ч-что? – в панике переспрашиваю я.
– Говорю, шею мне разомни. Если ты и правда массажист.
Глава 2. Сила притяжения
На широкой смуглой спине не осталось и следа от моих ногтей. Видимо, не так сильно я царапалась, как мне тогда казалось. А ведь думала, что всю спину ему располосовала, потому что сдержаться не могла. Впервые в жизни так горячо и страстно все ощущалось, я даже не думала, что так могу…
Я краснею от непрошеных воспоминаний, еще раз мою руки и подхожу к лежащему на кушетке Багрову. Господи, до чего же неловко его сейчас трогать!
Провожу на пробу ладонями
А ну стоп! Что еще за неуместные реакции? Это как минимум непрофессионально!
Сжав зубы, я начинаю с остервенением разминать и растирать мышцы этого хама, втайне надеясь, что он сейчас вскрикнет или выругается. Это же больно. Я точно знаю, что больно!
Но проклятый Багров лежит абсолютно неподвижно, как статуя, и только кожа, наливающаяся краснотой под моими пальцами, показывает, что дело не в том, что я навыки растеряла. Просто это он какой-то непрошибаемый.
– Тут у вас под лопаткой еще… напряжение, – сообщаю я непривычно хриплым и каким-то дрожащим голосом. Потом откашливаюсь и добавляю, стараясь выдержать максимально нейтральный тон. – Я… могу размять…
Без всякого предупреждения Багров вдруг переворачивается на спину, закидывает руки за голову и смотрит на меня нагло и спокойно.
– С лопаткой я сам разберусь. А вот с этим напряжением можешь помочь, – говорит он и кивает вниз. А там…
Господи! Я кидаю взгляд, и мои щеки заливает краска стыда.
Его штаны так натянуты, что я вообще не понимаю, как он мог лежать на животе.
– Это уже не моя проблема, – напряженно говорю я и отворачиваюсь. – Сами как-нибудь разберётесь.
– Но проблема возникла из-за тебя.
– Из-за меня?!
– Ты меня трогала.
– Я делала вам больно, – сквозь зубы напоминаю я. – Вас это так возбудило?
– Больно? – Багров хмыкает. – Больно – это когда тебя шьют без анестезии прямо на льду, потому что анестезия – допинг. Больно играть с выбитым плечом. С порванной мышцей тоже больно. А твой массаж – херня.
Он непроизвольно проводит пальцами по подбородку, и я замечаю под мощной челюстью белую полоску шрама.
– А это откуда? – почему-то шёпотом спрашиваю я.
– Коньком порезало.
– Как так можно? – туплю я. – Коньки же внизу.
Багров вдруг коротко улыбается и поясняет мне, как ребенку:
– Если падаешь, ты тоже внизу. Соперник наезжает на тебя и…
Мне вдруг становится дурно. Я сглатываю и отворачиваюсь.
Черт, я же практически врач. Мне не должно быть так жутко при мысли о залитой кровью шее Багрова и о том, как близко находится этот шрам от яремной вены.
Я ведь столько травм видела, пока прошлый год ездила с нашими волейболистками на матчи, и всегда у меня оставалась холодной голова. А тут что-то расчувствовалась, как истеричная барышня.
Но пока я пытаюсь взять себя в руки, Багров в одно движение поднимается с кушетки, оказывается на ногах и обхватывает меня за талию. От его тела идет ровный жар, он пахнет именно так, как тогда – терпкой смолой, раскаленным металлом и еще чем-то неуловимым. Очень мужским.