Трофей мажора

Ирис Лана

– Петр Александрович, спасибо вам за поддержку, но я не вполне понимаю, к чему вы ведете?

– Варя, вы в курсе, что отец собирал вам деньги, чтобы после университета вы могли пройти практику заграницей? Это его мечта. Он был одержим ею. Постоянно твердил, что у вас большое будущее.

– Извините, но я не думаю, что сумма, которую он успел накопить, настолько баснословная.

– Настолько, поверьте мне, знаю. А остальную часть добавлю я, – убеждает меня он. – Я обещал ему, что не заикнусь об этом вам, какой бы не был расклад. Но я не могу иначе. От этого

зависит его жизнь. Вы уже совершеннолетняя, и можете снять всю сумму со счета. У меня на руках все документы, перед операцией он передал мне контакты вашего юриста. Я решился и уже пообщался с ним, проблем не возникнет. По договору, как только вам стукнуло восемнадцать, все деньги официально принадлежат вам, и вы имеете право распорядиться ими по вашему желанию. Однако, ваш папа был уверен, что ваши желания совпадут с его. Будто, вы и не подумаете тратить «свою мечту» на его здоровье.

Смотрю на него ошарашенно. Отец скопил так много денег для меня? Теперь понятно, почему он не вылезал с работы. Мой дурак… какой же дурак… неужели он думает, что он менее ценен, чем моя учеба? Как он мог даже предположить такое? Дурак…

– Конечно, о чем речь… конечно! – вскакиваю со стула, сердце громыхает в груди. – Что делать сейчас? Когда можно будет сделать эту операцию?

Не знаю, за что схватиться. Руки трясутся, состояние - горько-взбудораженное.

Но радость от полученной информации сильнее. Мой папочка будет жив, он будет здоров и невредим. С ним все будет хорошо!

– Сейчас нужно будет подписать ряд документов, остальное – на мне. Еще вам нужно будет связаться с юристом, поехать к нему, выполнить все его указания, затем, снять деньги. Либо, вы можете сразу перевести их на счет клиники, – он протягивает мне реквизиты. – С документами хорошо ознакомьтесь. И, Варь! – он останавливает меня голосом, прежде чем я вылетаю из кабинета, – мы по-прежнему не можем дать стопроцентной гарантии… только надеяться.

– Да, – киваю ему, снова заливаясь горькими слезами. – Мы используем любой шанс.

– И еще, Варь, если можно, на Ты? – он приподнимается. Я киваю. – Что с твоим глазом произошло?

– Оу, – я дергаюсь, доставая из кармана розовые очки – сердечки. – На физкультуре мяч попал. Несколько раз подряд…

Если он и правда близкий друг моего отца, настолько, что даже знает сумму на личном счету, то наверняка, наслышан о моих великих неудачах в спорте. И не будет удивлен.

Он согласно кивает, хотя выражение его лица остается крайне недоверчивым.

Прочитав все документы и поставив подпись, выхожу в холл больницы, там меня встречает Антон, протягивает стаканчик горячего кофе.

– Садись, – указывает на диванчик. – Тебе надо поесть. Я взял тебе капучино и круассан.

Я думала мне кусок в горло не полезет, но от бешеного прилива радости и надежды, съедаю моментально, ощущая себя наполненной силами.

– Я уже все знаю. Слышал про операцию, медсестры шептались, – указывает глазами на девушек в белой форме, которые щебечут между собой.

– Подслушивал? Ушки развесил?

– Да, – отрезает без

зазрения совести. – Моя помощь нужна?

– Нет.

– Я так понял, что сумма на операцию довольно боль…

– У нас есть, – строго останавливаю его. – Спасибо, Антон. Спасибо тебе, – кидаюсь ему на шею. Обнимаю. Вдыхаю его вкусный запах. Наслаждаюсь. Он нежно гладит меня по спине. – Спасибо.

– За что? Я ничего не сделал, но я могу. Хочу помочь.

– Я же сказала, средства есть. Ты можешь отвезти меня к юристу? А потом в банк. Я все расскажу по дороге.

– Хорошо, – Антон внимательно вглядывается в мое лицо. – Сделаю все, что скажешь.

– Но это займет не мало времени. Мы больше часа добирались сюда, в самый центр. А юрист вообще ждет в городке, где мы с папой жили раньше. Ничего, что ты пропустишь школу? Вернемся только к вечеру, либо вообще ночью.

– Люблю прогуливать, – отшучивается он, но его голос серьёзен. – Обещай, что если нужна будет моя помощь в деньгах, ты мне скажешь.

Сглатываю. Не уверена.

– Антон…

– НеМалявка, обещай. Сейчас же, – грубо требует он. – Если тебе нужны будут деньги, ты сразу же идешь ко мне. Не корчишь из себя недотрогу и независимую женщину.

– Независимая женщина – звучит отлично.

– НеМалявка…

– Обещаю.

– Хорошо, – он все еще подозрительно вглядывается. – Поехали?

– Поехали.

Наше мини-путешествие проходит спокойно. В машине мы много болтаем о всякой ерунде, Антон всеми силами старается меня отвлечь, чтобы я не впадала в отчаяние. Я даже немного смеюсь над его дурацкими шутками. Любуюсь дождливым пейзажем за окном, а еще уверенным поведением Антона за рулем. К полудню приезжаем в городок, где я жила и училась ранее в классе с Ильей.

С юристом тоже все решаем быстро. После поставленной мною подписи, права на денежные средства на счету полностью принадлежат мне.

Перед тем, как отправиться обратно, мы заходим в кафе пообедать. Я съедаю тарелку супа, вылавливаю из блюда Антона несколько поджаренных хрустящих картофелин, и заедаю все это парочкой сахарных булочек.

И еще заливаю в себя две чашки кофе.

Бессонная ночь дает о себе знать.

На обратном пути все же засыпаю. Кофеин не всегда спасает ситуацию.

– Надеюсь, я не сильно храпела? – спрашиваю по приезду, открыв глаз и захлопнув рот.

Представляю свой вид со стороны. Слюнки хоть со рта не капали, и на том спасибо. Впрочем, я не уверена. Что-то у меня кофта под горлом влажноватая. Подозрительное пятнышко.

– Ты гудела, громче паровоза, – басит Антон. – Даже музыка не спасла.

– Но ты выключил музыку, когда я начала засыпать! – шикаю на него, разминая шею.

Он поворачивает ко мне до чертиков насмешливое лицо. Взглядом смущает.

В банке провожу больше времени. Мне сообщают, что деньги на счет поступят в течении трех дней. Я беру выписку и еще раз заезжаю в больницу, чтобы отдать ее Петру Александровичу. Он уверяет, что отца начнут оперировать без отлагательств. И что меня будут держать в курсе дела.