Трофейная жена для лорда-дракона
Шрифт:
Тамила почувствовала, как в её горле резко пересохло от волнения. Она хотела бы сказать жениху о том, что видела, на что способен самозванец и что ему не следовало бы быть столь беспечным, но Эвлин вновь оборвал её на полуслове, со смехом заявив:
– Арвольд Фэррэйн живой и невредимый? Ха-ха! Стара легенда! Он бы ещё Единым назвался, этот идиот. Глупый варвар из пустынных земель вздумал, что ему с кучкой головорезов будет под силу отнять у меня невесту и её приданое? Вот увидишь, Тамила, о его глупости барды будут слагать баллады, а мы
Дерзко усмехнувшись собственной шутке, он направил своего коня прочь, давая понять, что разговор окончен. А Тамила осталась стоять на месте, не зная, куда деться от смешанных чувств.
Ей не хотелось кровопролития. Ей не хотелось возвращаться в совершенно чужой для неё замок. Но ещё больше всего этого ей не хотелось снова встретиться взглядом с тем, кто называл себя Арвольдом Фэррэйном. Кем бы он ни был на самом деле и что бы ни было между ними раньше, она вдруг отчётливо поняла, что в тот самый миг будет чувствовать себя предательницей.
Глава 8
Войско Грэйна выдвинулось к Фэррэйн-холлу, когда солнце начало путь по небу к своему зениту.
Чувствуя свою беспомощность перед сделанным за неё выбором, девушка не стала спорить, когда к шатру для неё подвели лошадь, такой же пегой масти, как и любимый конь Эвлина. Она знала, что сегодня скакать во весь опор непридется, а с лёгкой рысцой Тамила худо-бедно могла справиться не свалившись на землю от головокружения.
Глубоко надвинув капюшон своей новой небесно-голубой накидки, девушка как можно удобнее устроилась в женском седле и направила лошадь во главу колонны, чтобы встать ближе к будущему мужу. Но Эвлин был окружён своими телохранителями и что-то бурно обсуждал с ними, отбив у неё всякое желание ехать с ним рука об руку.
Рыцарь, приставленный к Тамиле, тенью двигался за ней следом. Имени его она узнать ещё не успела. Да и, признаться, не сильно того хотела.
После смерти сира Мэллорда от руки самозванца ей больше не хотелось сближаться с людьми, которых к ней приставляли для охраны. Даже если это сближение было лишь простой данью вежливости.
Дело в том, что неразговорчивый сир Мэллорд хоть и был молчаливым грубияном, от которого из-за грязных приставаний шарахались все её служанки, а всё равно успел найти своё место в душе Тамилы. Девушке вспомнилось вдруг, что кто-то ей сказал однажды: “У тебя слишком большое сердце, Тами. Если ты будешь бездумно впускать в него каждого, то оно очень быстро разорвётся в клочья от натуги”.
Ах, если бы только знать, как запирать это сердце на замок, сейчас бы ей было не так мучительно больно вспоминать сира Мэллорда, который, в общем-то, ничем не заслужил такой к себе жалости.
Тамила грустно вздохнула, оглядев воинов, двигавшихся к замку в одном
Фэррэйн-холл, безусловно, был лакомым куском для любого представителя знати, но к чему было идти на него штурмом самому, если можно было дождаться реакции короля на незаконное вторжение самозванца?
Вряд ли тот, кто посмел назваться лордом Фэррэйном, окажется настолько глуп, чтобы сопротивляться воле короля, как только тот её озвучит ему лично. Письмом или с палачом, возглавляющим карательный отряд – неважно, ведь это, в отличие от глупого желания Эвлина отличиться здесь и сейчас, точно означало только одно – казнь и забвение.
Чем ближе был тёмный силуэт Фэррэйн-холла на горизонте, тем сильнее волнение охватывало Тамилу.
И неспроста. Замок явно был готов к приходу незваных гостей.
Мосты через ров подняты, все ворота закрыты, на боевых башнях и между зубцов стен неприятеля встречали арбалетчики. И пусть их было немного числом, они занимали явно более удобную позицию, чем те, что вынуждены были взять их на прицел с земли.
– Миледи, лучше остаться здесь. – Хрипло пробубнил приставленный к ней телохранитель, когда Тамила попыталась выехать вперёд, вслед за Эвлином.
Девушка не стала перечить, остановив коня позади замерших в ожидании пикинеров.
Эвлин же смело выехал вперёд на своём пегом жеребце и даже поднял того на дыбы, вглядываясь в лица на крепостной стене.
– ХА-ха! Вот и ты, самозванец!
Воскликнул он, не скрывая какой-то странной, позёрской радости.
Тамила тоже его увидела. Неизвестно почему, но сегодня мужчина предпочёл доспехам простую тёмную одежду, штаны, рубаху и куртку, которая вряд ли защитила бы его от вражеских стрел и копий.
Высокий, широкоплечий мужчина с короткими, на чужестранный манер стриженными тёмными волосами, смело поднялся между зубцов крепости, поставив на один из них ногу. У девушки от одной мысли о том, какая высота отделяла его от земли, закружилась голова.
Поправив капюшон, девушка воровато оглянулась, желая удостовериться, что никто вокруг не смотрел на неё и не обратил внимание на то, как быстрее забилось её сердце при виде “супруга”. А в мыслях Тамилы тут же так некстати всплыл поцелуй, который она разделила с ним меньше суток назад у алтаря Единого бога.
– Кто говорит?
Раздался над замковыми стенами знакомый низкий голос, заставивший Тамилу в один миг позабыть обо всех прочих мыслях, кроме той, что Эвлин зря недооценивает противника и позволяет себе насмехаться над ним.
– Думаю, ты знаешь, кто я. Открой ворота, самозванец, – выкрикнул он в ответ, не скрывая презрительных нот в своём тоне, – и я проявляю милосердие! Пощажу твоих людей. Почти всех. И даже позволю им отправиться обратно на посудине, которую вы считаете кораблём.