Троица. Будь больше самого себя
Шрифт:
Именно этому «искусству» и учили будущих психиатров в медицинских вузах и психиатрических клиниках – из поколения в поколение.
То, что за всеми этими бесчисленными классификациями и симптомокомплексами кроется что-то действительное, что-то настоящее, какой-то фактический нейрофизиологический «зверь», сомнений у психиатров не было. Да и у вас бы, поверьте, не осталось, проведите вы достаточное время в психиатрическом стационаре.
Но почему люди заболевают психическими расстройствами – оставалось загадкой. Что заставляет психических больных чувствовать, действовать и думать тем или иным специфическим образом? Почему одни слышат голоса, другие не
Ответа, честно говоря, у психиатров не было. Было ощущение, что все эти «странности» наших пациентов, по большей части, врождённые (или как мы ещё говорим – конституциональные).
Предпринимались попытки подвести под это дело какую-то теоретическую базу – увидеть и определить «корни болезни».
Кто-то из исследователей упирал на детские комплексы, другие – на особенности воспитания. Многие считали, что дело в перенесённых инфекционных заболеваниях, трудных родах, последствиях черепно-мозговых травм и т. д. Кто-то считал, что всё дело исключительно в наследственности – мол, от осинки не родятся апельсинки (любимая, кстати сказать, поговорка многих психиатров). Но, к счастью, эти времена миновали – гадать «на гуще» симптомов больше нет никакой необходимости.
Благодаря возможностям современной медицинской техники [8] мы можем заглянуть внутрь живого мозга и увидеть, какие именно структуры задействованы при том или ином виде психических расстройств.
Недалёк тот час, когда медицинские компьютеры и вовсе оставят психиатров без работы – сами будут ставить пациентам диагнозы и назначать необходимое медикаментозное лечение.
После этого долгожданного инструментального «проникновения в мозг» чьи-то научные теории (гипотезы) развития психических расстройств стали находить подтверждение, а чьи-то, напротив, безвозвратно почили в бозе.
8
Таких технологий сейчас достаточно много – функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) с контрастом, МРТ с мечением артериального спина, магнитоэнцефалография (МЭГ) и др.
Но главное, стало понятно, что наша уникальность отнюдь не так уникальна, как нам кажется. Причудливая игра считанных, на самом деле, компонентов психики способна, как оказалось, создавать невероятное многообразие форм поведения – «психических феноменов».
Что же это за «считанные компоненты психики»?..
Благодаря целой череде научных открытий мы узнали о существовании различных паттернов нейронных сетей в нашем мозгу, которые обеспечивают тот или иной режим его работы – внимание, потребление информации, «блуждание».
Стараниями Роджера Сперри, Майкла Газзанига и других был открыт механизм работы «расщеплённого мозга», который наглядно продемонстрировал, что одно полушарие (правое) у нас безъязыкое, другое (левое), наоборот, болтает без умолку, а отношения между ними – своего рода игра в кошки-мышки.
Опыты Джакомо Риццолатти увенчались открытием «зеркальных нейронов», благодаря которым, как мы теперь знаем, наш мозг понимает чувства и намерения других людей. Больше того, исследования показали, что эффектом «зеркальности» обладают нейроны самых разных областей мозга.
А ещё выяснилось, что в нашей голове квартируют «другие люди», и что мы начинаем думать о них всякий
Причём, таких «других людей» в нашей голове не больше определённого количества, которое ограничивается «числом Данбара». Эти 150–230 наших «виртуальных друзей» – тех «других людей», о ком мы регулярно думаем, – и есть своего рода потолок наших социальных возможностей [9] .
9
Оксфордский профессор Робин Данбар сформулировал эту гипотезу, сопоставляя размеры коры головного мозга различных видов приматов с размерами социальных групп, которые они образуют. Теперь с помощью анализа больших данных (Big Data) он доказал, что его гипотеза полностью согласуется с тем, как мы с вами ведём себя в пространстве социальных сетей. Впрочем, мы к этому ещё вернёмся.
Об этих и других научных открытиях я уже рассказывал в книге «Чертоги разума» и, если вы её читали, то эти знания вам сейчас пригодятся. Мы попробуем понять, каким образом взаимодействие всех этих психических систем и механизмов мозга создаёт нашу отнюдь не уникальную уникальность.
Поиск вслепую
Вся проблема этого мира в том, что дураки и фанатики всегда уверены в себе, а умные люди полны сомнений.
Сделаю небольшой экскурс в историю исследования, которое привело к результатам, лежащим в основе всей этой книги.
Началось оно больше двадцати пяти лет назад в клинике психиатрии Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова, а затем продолжилось в Клинике неврозов им. академика И. П. Павлова.
В качестве психотерапевта мне нужно было работать как с тяжёлой психической патологией, так и с достаточно простыми невротическими реакциями. При этом, должность у меня была психотерапевтическая, а потому и методы, которыми я мог пользоваться, соответствующие – психотерапевтические техники.
То есть, задача была, прямо скажем, нетривиальной: нужно было найти какое-то особое видение всего спектра психических расстройств, которое бы позволило добиваться результата – хоть с пациентами, страдающими маниакально-депрессивным психозом, хоть у пациентов с обычной вегето-сосудистой дистонией.
Проще, конечно, было реконструировать реальность психотиков (пациентов с тяжёлыми психическими расстройствами), как делают это врачи-психиатры – ставим диагноз и назначаем лекарства; невротиков же, напротив, анализировать при помощи известных психологических теорий.
Но мне подобное двурушничество показалось абсурдным: тут ты психиатр «старой закалки», а тут – какой-то, извините, «мечтательный психоаналитик».
Поразмыслив над этим, я рассудил следующим образом: раз уж я, в любом случае, имею дело с человеческим мозгом (пусть и находящимся в разных состояниях), то и опираться следует на нейрофизиологию.
В результате и психотерапевтические техники мне тоже пришлось переосмыслить: не рассматривать их в рамках тех парадигм, в которых они когда-то возникли (психоанализ, например, гештальт-терапия, когнитивно-поведенческая психотерапия и т. д.), а попытаться понять, благодаря чему они эффективны на нейрофизиологическом уровне.