Тролли в городе
Шрифт:
– Эй, Домашний Зверь! Не убивай Зверя Лесного. Отдай-ка ты его мне, как и сговаривались. Я хочу залечить его раны, а ты, если не боишься, получишь в противники меня.
Зверь Домашний тихо ворчал, припав к земле и сверкая желтыми глазами. Его хвост лупил по земле с такой яростью, словно земля в чем-то перед ним провинилась.
Тролль без страха подошел к Лесному Зверю, оттащил его в сторону и приказал Зверю Степному:
– Полижи его раны.
А сам повернулся к Зверю Домашнему и сказал:
– Я готов.
Зверь
Нуххар упал на землю, а Зверь Домашний встал над ним так, что правая его лапа оказалась у одного Нуххарова плеча, а левая – возле другого. У Нуххара из одной глазницы текла кровь, а из другой – ядовитые слезы, так что видел он, по правде сказать, очень немногое. Зверь Домашний капал на него слюной, бил его по ногам хвостом и рыл когтями землю, оставляя возле ушей Нуххара глубокие бороздки.
Ни один зверь, даже Домашний, не может просто так сожрать тролля; ему непременно нужно сперва поглумиться, хотя бы самую малость, иначе пищеварение нарушится и зверь может умереть от заворота кишок.
И вот пока Домашний Зверь кобенился и праздновал победу, два других зверя, спасенных Нуххаром, набросились на победителя и вцепились ему в холку. Они терзали его, как могли, слабыми челюстями и сломанными когтями. Все же их было двое, а Домашний Зверь остался в одиночестве. И в конце концов те два зверя отогнали Домашнего, и он убежал.
А Нуххар облизал свое мокрое лицо длинным фиолетовым языком – у всех троллей очень длинный и очень сильный язык, которым можно пользоваться даже как хлыстом, – и попробовал встать, но ничего у него не получилось.
Нуххар со стоном упал на четвереньки, а выбитый глаз откатился в сторону и закопался в пыль, так что Нуххар его больше никогда не видел (этот глаз потом склевали птицы и два дня летали пьяные).
Звери увидели, что тролль, как и они, ходит теперь на четырех конечностях, а не на двух, и засмеялись.
Нуххар вцепился левой рукой в шерсть Лесного Зверя, а правой – в шерсть Степного, и они, спотыкаясь, падая и рыча, все-таки дотащили его до дому.
В хижине Нуххара было удобно и тепло, там имелось укрытие от дождя и ветра, а в кладовке стояли бочки с едой. Все трое побежденных, усталые, так и рухнули на пол и проспали несколько дней, а когда они проснулись, то были совершенно здоровы, только у Нуххара с той поры остался лишь один глаз, и тот подмигивающий.
Зажили они втроем: одноглазый тролль Нуххар, Зверь Лесной и Зверь Степной. А Зверь Домашний бродил неподалеку, охотился, рычал тоскливо и яростно, оставлял везде свои погадки, но близко к Нуххаровой хижине подходить не решался.
Однажды Зверь Лесной спросил одноглазого тролля Нуххара:
– Как это вышло, что мы доверили тебе судить наши поединки?
– Я уговорил вас, вот вы и согласились, – ответил Нуххар. – Разве я судил вас не по справедливости?
– Это так, – согласился
– Точно, – ответил Нуххар.
– А почему? – опять спросил Зверь Лесной.
– Потому что я – хитрый тролль Нуххар, а вы – глупые звери, – ответил Нуххар.
– Но мне-то ты можешь объяснить, как тебе удалось обмануть нас! – горячо сказал Зверь Лесной. – Мы ведь с тобой теперь друзья. Я помню, как ты спас меня от клыков Зверя Домашнего, и никогда не подниму на тебя лапу.
– В твою дружбу я верю, – кивнул Нуххар, – но объяснить, как я обманул вас троих, не смогу.
– Почему? – спросил Зверь Лесной.
Нуххар показал ему сперва на левое свое ухо, потом на правое.
– Две причины, видишь?
Он отогнул пальцами левое ухо.
– Хитрец не раскроет своей хитрости – первая причина.
Зверь Лесной кивнул, недоверчиво глядя на его уши.
Нуххар взял двумя пальцами правое свое ухо и подергал за него.
– А вторая причина: ты хоть и друг мне теперь, но остаешься зверем и потому не поймешь.
Лесной Зверь обиделся, но ненадолго; поразмыслив, он понял, что Нуххар совершенно прав.
Однажды Нуххар вышел поутру из хижины и увидел, что прямо перед порогом сидит Зверь Домашний.
– Эй! – воскликнул Нуххар. – Чего тебе надобно? Только не говори, что пришел порвать меня на куски, ведь ты однажды уже одолел меня в честном поединке и выбил мне один глаз.
– Это так, – сказал Зверь Домашний и горестно вздохнул. – Но вот что не дает мне с тех пор покоя, Нуххар: отчего вы, побежденные, живете так весело и сытно, в то время как я, победитель, шастаю по лесам один-одинешенек, и часто голодаю, и мокну под дождем, и мерзну на ветру?
– Потому что мы живем втроем в моей хижине, – ответил Нуххар, – и когда у нас выдаются неудачи на охоте, мы берем из моих запасов, а когда у нас удачные дни, мы восполняем то, что съели из бочек. Таким образом, у нас всегда хватает еды.
– Это умно, – признал Зверь Домашний. – Но почему же я так не могу? Ведь я сильнее вас всех!
– Ты не умеешь так потому, что ты – зверь, а я умею так потому, что я – тролль, – сказал Нуххар. – И пока ты не признаешь этой очевидной истины, голодать тебе, и мерзнуть, и мокнуть, Зверь Домашний, несмотря на то что в сражениях ты одолел нас всех.
Тут Зверь Домашний растянулся на брюхе и улегся перед Нуххаром, шевеля хвостом.
– Я тоже хочу жить в твоей хижине, – сказал Зверь Домашний.
– Что ж, – ответил на это Нуххар, хитрый одноглазый тролль, – добро пожаловать!
Вот так и стали служить Нуххару Зверь Лесной, Зверь Степной да Зверь Домашний. Всех он привязал к себе своей хитростью, ну и еще добротой своего сердца (ведь Нуххар и сам был некогда и уродлив, и глуп, поэтому жалел всех, в ком усматривал с собой хотя бы малое сходство).