Трон галактики будет моим!
Шрифт:
Сингулярная Воронка.
Невообразимые потоки энергии, стянутые мной к себе, меня же и выжгли дотла. Последующие пару недель я медленно умирал — и телесно, и духовно. Я пострадал так, что правящий император Константин Тридцатый, щедро отсыпав мне кучу званий, регалий и титулов, повелел упаковать безрассудного героя в эту самую капсулу во спасение его искалеченного тела и для исцеления разрушенного разума.
Запихал, короче говоря, героя подальше, чтобы не возбуждал в умах отчаявшихся имперских граждан излишних надежд.
Видимо, у Империи лично были на меня свои виды.
Пожалуй, мне лучше всего будет покинуть Пантеон, решил я. Побыстрее, а ещё лучше и саму Первопрестольную, пока меня не хватились и не упаковали обратно.
Октавия вывела меня тайным ходом, через раздвижную каменную панель в стене из этих катакомб в верхнее парадное здание.
Ну, парадность этого здания осталась в далеком прошлом. Теперь это был натуральный притон, причем из самых мерзких. Я-то могу составить обоснованное мнение, флотские матросы обычно проводят время на грунте в местах, подобных этому. Откуда офицерам их приходится периодически вытаскивать. Ассортимент стандартный: очень дешёвые киберпроститутки, либо пьяное самоудовлетворение под музыку, похожую на удар кирпича по темечку, и прочая подобная запрещенка.
В моей ложной жизни в Пантеоне я тоже повидал всякого. Хотя сам был крайне разборчив и в связях, и в способах развлечения.
В общем, понять местный сброд могу, но осуждаю.
Стены крипты Пантеона расписаны чёрт знает чем. Одна из надписей бросилась мне в глаза: «Принц Жив».
Надо же, кто-то до сих пор в меня верит.
Мы с Октавией, переступая через тела разной степени бездыханности, а порой — наверняка и мёртвые, выбрались из зала к выходу. Вниз от центрального входа в Пантеон вела мраморная лестница, прямо на площадь перед ним. И теперь я мог обозреть истинные масштабы имперского разложения.
Эк вы далеко зашли, пока меня тут не было. Похоже, как начали гулять на моих символических похоронах, так с тех пор и остановиться не могли.
— Эй! А ты куда собрался?
Так, а это что такое сейчас было? Как-то очень похоже на бытовое хамство, а я такого не люблю.
— Стой, где стоишь. Оставайся там, где находишься. Ты никуда не уйдешь.
О, да это именно оно: безусловно, хамское обращение.
Я медленно повернулся и, усмехнувшись, произнес:
— А вот это не тебе решать, приятель.
— Да как раз мне решать. Приятель.
Старая имперская броня, ношеная не одно поколение, соответствующий запах… ух ты, а это реально здоровый лоб. Такого бы правофланговым в первую роту, на зависть посторонним генералам.
— Это моя точка. Понял? Клан Олдриных мне её в личное вечное владение пожаловал, понял? Я здесь главный, — прорычал мой потенциальный новобранец. — Давай, выворачивай карманы! Вход рубль, выход два!
— Ой да ладно, — я даже развеселился. — Я-то здесь точно был раньше
— Вот только не надо мне заливать, босота в комбезе на голое тело.
Ну да, тут он был прав. Я пошевелил пальцами босой ноги. Мне действительно не помешали бы какие-то тапки на ноги.
— Короче, — отрубил новобранец. — Ты и девка твоя отработаете каждый бесплатный час в моем заведении.
— Да уж нет, — усмехнулся я. — Я здесь и так достаточно много времени провел.
— Не принуждай заставлять тебя, щенок.
— Я очень сомневаюсь, что у тебя получится, — обоснованно заметил я.
— Ну, ты сам нарвался!
И сняв с пояса здоровенную металлическую дубинку, он устремился ко мне.
Я собирался встретить его как положено, шквалом призванной энергии, что должна была сложить его втрое… Но вот она, ещё одна благая весть этого дня, только хреновее прочих.
Я по-прежнему пуст.
Цена длительного криосна? После самосожжения в Сингулярной Воронке энергия Большого Взрыва ко мне больше не вернется?
Разберёмся. Потом. Сейчас надо выжить. Даже теперь я не безоружен.
Моё тело и есть моё оружие последнего шанса.
Уклонившись от удара дубинкой, я пробил ему с ноги голой пяткой прямо в широкий твердый лоб.
Тут-то он и потерялся.
Октавия подобрала откатившуюся дубинку и встала между нами и ещё каким-то темными личностями, отиравшимся на входе. Личности отвалили подальше.
— Лежи, олух, не дергайся! — бросил я, придавив его ногой к ступеням. — Я меч империи, я сам себе оружие, я опасен и с голыми руками. И ногами. На что ты надеялся вообще?
Он вяло попытался высвободиться от захвата, но получил удар пяткой в нос.
— Что, хочешь продолжить? Следующий удар может стать смертельным.
— Не убивай, а…
— Расхотелось, значит? А как же упоение в бою? И бездны мрачной на краю? Что, нет ничего такого? Понятно. Лежи и не гневи меня. Мне нужно подумать.
О, да, подумать было над чем. Мне очень не понравилось то, что тут я увидел. И я на это уже насмотрелся.
Планета, доедающая саму себя. Город, брошенный собственными жителями, равнодушными к самим себе. Неспособность к действию, неспособность хотя бы оторвать глаза от иллюзии, созданной кем-то другим.
Последним пунктом стала моя статуя на площади перед Пантеоном, засыпанная почти по колени бытовым мусором. Тоже, видать, приношения от благодарных потомков.
Этот мир погряз в самообмане, самоудовлетворении и анархии. Не похоже, что они нуждаются в спасении. Собственно, не особо и хотелось.
На гниль нельзя опереться. Гниль всегда подведет. Лучше я найду новый перспективный мир и начну оттуда.
А сюда я еще вернусь и построю вас, граждане алкоголики, хулиганы и тунеядцы, в стройные колонны по четыре. Но это потом. А пока сами, всё сами. Я после приеду и проверю, хорошо ли навели порядок.