Трон Персии. Книга первая. Наставник
Шрифт:
Тарш замялся, не желая говорить правду, стараясь сохранить достоинство девушки, лишь по случайности не успевшей одарить его лаской. Но караванщику и не требовалось подтверждения его догадок. Видимо, подобное было ему не в диковинку.
– Значит, спортил таки хозяйскую козу? – он ухмыльнулся. – В смысле дочку?
– Не успел. – буркнул Тарш.
– Повезло тебе, что не успел. Успей ты, и голосок у тебя действительно был бы тоньше. Ты очень строптив для раба, и это плохо. Да ещё эта история. Я не смогу продать тебя в хороший дом, с меня потом могут спросить. Придётся тебя
Тарш молчал.
– Ты что ж, раб, не нуждаешься в советах своего хозяина? – усмехнулся Урпатас.
– Я раб по случайности, но я готов выслушать твой совет, господин.
– Об этом и речь. Совет мой – смирись. С таким голосом и крепким телом ты, думаю, сумеешь понравиться какому-нибудь любителю мальчиков, а там глядишь и выкупишь себя. Если согласен, я помогу. У меня есть такие на примете. Или на базар?
– На базар. – Тарша передёрнуло от такого предложения.
– Как знаешь. – Урпатас отрезал от мяса небольшой кусок и на ноже протянул мальчику. – Ешь.
Тарш посмотрел на хозяина с подозрением.
– Бери. – тот усмехнулся. – Я не из тех, о ком ты подумал. И возьми сладостей. Быть может, после продажи ты их и не увидишь больше. Бери, бери, не стесняйся.
***
– Был?
Тарш задержался в персидском лагере, приканчивать вместе с Ману бочонок вина, с остатками от прошлых посиделок, вернувшись во дворец лишь под вечер следующего дня и сразу завалился спать, отослав Кирам ночевать на женскую половину. Ему полагались покои с тремя комнатами – господской, рабской и ещё одной, где теперь хозяйничала наложница. Был также маленький закуток, в котором господин мог предаваться «размышлению», периодически требовавшегося организму.
Отчасти он не торопился возвращаться и по причине последней неудачи – его мужское самолюбие было слегка ущемлено, и он не успел ещё проголодаться по женскому обществу, отчего и не хотел лишний раз встречаться с девушкой. К тому же их с Ману гульба, продолжавшаяся всю ночь, давала о себе знать.
Проснувшись, Тарш ещё до завтрака, пока не вышла Кирам, поинтересовался выполнением его указания.
– Да, господин. – несколько суховато доложил Касис.
– Хорошо. Надеюсь, всё прошло как надо? – допытывался хозяин, но видя, как слуга засмущался, удовлетворился полученным ответом. – Тогда у меня к тебе сразу просьба. Надо отправиться со мной в лагерь и поговорить с нужными мне людьми. Ты должен им помочь.
– Как?
– Мне нужно, чтобы ты объяснил им, как это – быть рабом.
– Зачем? – удивился Касис.
Тарш строго поглядел на него.
– Прости, хозяин. Я понял. Наверно, им ещё понадобится знать дворцовые порядки?
– Ты догадлив. Всё-таки мне повезло с тобой. Да и тебе со мной тоже. Я прав? Тогда иди разбуди Кирам, пора завтракать.
– Но господин, мне нельзя заходить на женскую половину без дозволения. Я не евнух.
– Так ведь я разрешил.
– Без её разрешения. Вдруг она там неодета.
– Как всё трудно у вас. Ну тогда
– Не надо, господин, я уже проснулась. – в дверях своей комнаты стояла Кирам. – Ты звал меня?
– Да, отрада глаз моих. Я хочу разделить с тобой эту пищу. А после желаю прогуляться с тобой по саду
– Прости меня, Кирам. Я, наверно, тебя сильно обидел.
Тарш, как и любой перс, любил сады, но не оттого, что они красивы. В них женщины становились податливы к его обольстительным речам. Посреди цветов, в звуках журчавших фонтанов и в тени одурманивающе пахнувших яблонь и персиков это получалось как нельзя лучше. А уж когда он пел, они и вовсе теряли голову.
Но в случае с Кирам всё совсем иначе. Ей было безразлично. Не то чтобы она ему сильно нравилась – просто теперь ей уготовано место рядом с ним на долгий срок, и Таршу очень хотелось привычного внимания и ласки. К тому же его мужская гордость не могла смириться с её равнодушием. Это был вызов, не принять который он не мог. К этому примешивалось гадливое осознание, что она невольница, всецело принадлежавшая ему, проявляет такую холодность к своему хозяину, но Тарш гнал от себя эти мысли, не желая видеть в ней рабу. Ведь даже к шлюхам он относился если не с уважением, то хотя бы как к женщинам, достойным его любви.
– Нет, господин, ты ничем не можешь меня обидеть, ведь я принадлежу тебе и готова исполнять все твои желания.
– Послушай, Кирам. Я так не хочу. – Тарш сам начинал запутываться. – Хорошо, давай так – забудем всё, что с нами было, и ты мне позволишь попробовать заново.
– Как будет угодно господину. – всё так же не поднимая глаз, ответила девушка.
Тарш снова наткнулся на стену, отказываясь понимать, что происходит, заключив, что лучше обождать, пока всё как-нибудь само получиться и не торопить её. Его поспешность и так сыграла с ним недобрую шутку, заставив сомневаться в себе. Отложив на время попытки до неё достучаться, он решил попросить её о помощи.
– Ладно, давай оставим это. Хорошо? Тогда у меня будет просьба.
– Что прикажешь, господин.
– Передай своей прежней госпоже, что я хочу говорить с ней.
Глава 7
– Он что-то знает.
Их тела ещё не остыли от недавней близости. Женская ладошка скользила по влажной груди мужчины, в блаженстве откинувшегося на спину. Губы, ещё минуту назад целовавшие его, теперь настойчиво нашёптывали в ухо о том, что больше всего занимало их хозяйку.
Аметис не обманывала себя – её муж, ленивый, глуповатый, лишённый честолюбия, был легко управляем чужой волей, но к сожалению, эта воля была не её. Отчасти в этом была и вина самой Аметис. Принцесса, дав согласие выйти замуж за тогда ничего назначившего мелкого князька, всё достоинство которого сводилось к мифическому родству с пророком, поначалу слишком холодно отнеслась к супругу, лишь изредка радуя его близостью, разрешая прикасаться к себе только в те дни, которые советовала кормилица, и лишь с целью зачатия. Правда, ей хватило ума подсовывать супругу доверенных служанок.