Трон
Шрифт:
– Зачем вы мне это все рассказываете?
– Потому что тебе должна быть известна правда. Ты ведь наверняка поняла, что Элора та еще интриганка. – Каждый раз, произнося «Элора», король морщился, словно имя отдавало уксусом. – Если ты будешь все знать, тебе будет легче принять решение.
– О каком решении вы говорите? – задала я вопрос, ответ на который, кажется, уже прозвучал.
– О единственно важном. – Губы Орена дернулись в странной улыбке. – Каким из королевств ты будешь править.
– Если уж быть откровенной, я не собираюсь
– Почему бы тебе не присесть? – Сара указала на кресло за моей спиной, сама она села рядом с королем.
– Значит, – я посмотрела на ее грустное лицо, – вы моя мачеха?
– Да, – кивнула она.
– Ничего себе.
Я помолчала, привыкая к новостям.
– Нет, все-таки не понимаю. Элора мне сказала, что мой отец умер.
– Ну конечно. – Орен мрачно рассмеялся. – Расскажи она правду, у тебя бы появился выбор. А Элора догадывалась, что ты можешь предпочесть не ее.
– А как вас угораздило… – Я прикусила язык, осознав грубость своих слов. – Как именно вы двое… как вы пересеклись, чтобы… ну, вы понимаете, чтобы я у вас родилась?
– Мы были женаты. Это было задолго до нашего союза с Сарой, и брак наш оказался скоротечным.
– Вы были мужем Элоры?!
Ведь если так, то во Фьонинге наверняка каждая собака знала… Не говоря уж о Финне. А он, вводя меня в историю трилле, даже не заикнулся, что моя мать была женой короля витра.
– Недолго, – ответил Орен. – Мы заключили брак, полагая, что таким образом объединим наши королевства. На протяжении долгих лет народы витра и трилле враждовали, и мы мечтали о спокойной жизни. К сожалению, твоя мать самая невозможная, самая абсурдная и ужасная женщина из всех, живущих на планете. – Он улыбнулся. – Ну, не мне тебе об этом рассказывать, ты наверняка убедилась в этом сама.
Мне вдруг захотелось встать на защиту Элоры, но я промолчала. Да, Элора жесткая, временами даже жестокая, но слова Орена все равно неприятно меня задели.
– До сих пор удивляюсь, как я умудрился зачать с ней дитя, – сказал он задумчиво. (Стоп. Не хватало еще слушать интимные подробности.) – Наш брак распался еще до твоего рождения. Элора забрала тебя и спрятала, а я все эти годы пытался тебя найти.
– И делали это весьма безжалостно!
Лицо Орена застыло.
– Вы хоть понимаете, что ваши ищейки трижды нападали на меня? Вы знаете, что в последний раз меня едва не убили? Если бы не ваша жена, я бы умерла.
– Я сожалею об этом, и Кира ответит за все, – сказал король, но в голосе его не было и намека на сожаление. Напротив, голос был тверд и холоден. Я понадеялась, что твердость эта обращена на Киру, а не на меня. – Но смерть тебе не грозила.
– А вам-то откуда знать? – резко ответила я.
– Назовем это королевской интуицией. Я вовсе не жду, что ты кинешься к нам с распростертыми объятиями. Тем более что Элора наверняка уже поработала над твоим сознанием. Но я прошу – поживи в нашем дворце хотя бы
– А если я не соглашусь? – Я посмотрела ему прямо в глаза.
– Сначала осмотрись. – Орен улыбался, но голос его скрежетнул.
– Сначала моих друзей отпустите! – В конце концов, я только ради этого и вступила в переговоры со своими похитителями.
– Я бы предпочел повременить с этим.
– Если вы их не освободите, я здесь не останусь!
– Напротив, пока они здесь, ты тоже останешься. Они – залог твоего серьезного отношения к моему предложению. Очень серьезного.
Он явно хотел смягчить угрозу, но от этой кривой ухмылки у меня по спине побежал холодок. Мне все меньше и меньше верилось в то, что этот человек – мой отец.
– Обещаю, я никуда не сбегу. – Я изо всех сил пыталась побороть дрожь в голосе. – Если вы их отпустите, я пробуду здесь, сколько скажете.
– Я отпущу их, как только поверю тебе, – возразил Орен. – Кто эти люди и почему ты так печешься об их участи?
– Они… – Мелькнула шальная мысль, не соврать ли королю, но ведь он уже знает, что мальчишки мне дороги. – Это мой брат, ну… приемный, в общем, какая разница, мой брат Мэтт и мой мансклиг Риз.
– Они что, до сих пор с ними возятся? – Брови Орена недоуменно приподнялись. – Какая же Элора ретроградка! Впрочем, чему удивляться, она всегда скрупулезно соблюдала традиции. Но это же средневековье какое-то.
– С кем – с ними?
– С мансклигами. Это же безумное расточительство. – Орен взмахнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху.
– О чем вы? – упорствовала я. – А как вы поступаете с человеческим малышом, когда вместо него подкидываете своего?
– Мы не забираем их детей, – коротко ответил король.
От страшного предположения, что они убивают младенцев, я едва не вскрикнула.
– Если возникала необходимость, мы просто подбрасывали их в больницы или детские приюты. Их судьба – не наша забота.
– А почему трилле так не делают? – спросила я. Мне показалось это вполне разумным решением – ведь и легче, и дешевле.
– Сначала трилле использовали манксов как рабов. А теперь просто следуют древней традиции. – Орен неодобрительно покачал головой. – Мы же давным-давно не практикуем подмены.
– Почему? – Впервые я была готова поддержать короля.
– Подменыш может пострадать физически, может потеряться, да, в конце концов, может просто не захотеть возвращаться к нам, – ответил Орен. – Мы потеряем ребенка, и наш род лишится еще одного наследника. Мы гораздо могущественнее людей и все, что нам нужно, можем просто взять. Зачем рисковать, вверяя потомство в неуклюжие людские руки?
В его словах был свой резон, но не скажу, что его позиция вдохновляла меня больше, чем точка зрения Элоры. Та действовала обманом, а Орен проповедовал откровенный грабеж.