Троны Хроноса (Империя тысячи солнц - 5)
Шрифт:
Монтроз, по-прежнему нежась, наблюдая, как они работают, - четко, решительно и напряженно.
Что-то неосознанное заставило его выпрямиться. В этом разглаживании и складывании не было удовлетворенности; выступившие сухожилия и побелевшие костяшки свидетельствовали о судорожной попытке человека как-то наладить свой мир...
Потому что человек им недоволен?
– Ты что, укладываешься?
– спросил он.
– Да, - сказала она.
Сначала он не поверил. Невозможно, чтобы трагедия настигла его здесь, в уютной
– Бросаешь меня?
– сказал он шутливо, стремясь вызвать у нее улыбку.
И она улыбнулась - но только ртом, не глазами.
– Я вижу, ты не читаешь свою почту.
– Седри кивнула на угловой письменный стол с небольшим пультом. В углу экрана мигал зеленый огонек, но Монтроз, не глядя туда, в два шага пересек комнату и взял Седри за плечи.
– Седри, что случилось? Я сделал что-то не то? Она покачала головой:
– Это приказ Вийи. "Телварна" уходит.
– Как? Почему?
– Я собиралась поговорить с тобой. Попозже, - сказала она ровным голосом, к которому прибегала в минуты глубокого волнения.
– Да в чем же дело? Может, кто-то что-то сказал или сделал...
– Он протянул руку, но она не ответила на его жест.
– Монтроз, этого не смягчишь никакими предисловиями. Я беременна.
Ему в голову приходили самые дикие мысли, но только не эта. Его первой реакцией была неуемная радость, и это так удивило его, что он надолго лишился дара речи.
– Извини, - прошептала она.
– Я этого не хотела.
Монтроз, во власти противоречивых эмоций, продолжал таращить на нее глаза - но, увидев ее влажные веки и сжатые губы, заключил ее в объятия.
– Седри, Седри, - шептал он в седые, с чистым запахом волосы.
– Не надо горевать. Я удивлен, конечно, - но счастлив.
– Он думал, что эта часть его души закрыта навсегда, похоронена вместе с его женой и детьми на Тимбервелле. Сможет ли он снова выдержать эту боль? Он уже позабыл, сколько в ней радости.
Но тут до него дошли последние слова Седри, и он заглянул ей в лицо.
– Не хотела?
– Нет. Я не просила отменить контрацепцию. Должно быть, это сделали на Пожирателе Солнц - добавили что-то в еду или питье.
– Голос ее был все так же ровен.
– Должарианцы.
– Монтроз выругался.
– Но зачем?
– Я думала об этом много ночей, с тех пор как заподозрила неладное. Я сделала тест, - добавила она торопливо, - и все подтвердилось. Контрацепцию отменили без моего ведома и согласия.
– Бессмыслица какая-то. Зачем им была нужна твоя беременность?
– Не моя, - шепнула она.
Он подумал, как сложно было бы добавлять химикаты в пищу одной Седри, и понял очевидное: все рифтеры ели одно и то же, но действовало это только на женщин.
Марим, конечно, уже не спросишь. Была ли она беременна в момент смерти? Если да, то...
Его сердце стукнуло, как молот по наковальне,
– Вийя, -
– Нет, - с видимым облегчением заявил сыну Себастьян Омилов.
– На приемы я больше не хожу - ни на этот, ни на все прочие.
Фиэрин сжала руку Осри, и он почувствовал благодарность за поддержку.
– Больше всего меня сейчас радует мысль, - продолжал отец, - что после коронации, передав дела Лисантеру - он возглавит вместо меня то, что еще называется проектом "Юпитер", - я смогу отправиться домой.
– На Шарванн?
– растерянно спросил Осри. Отец, помрачнев, качнул головой:
– Низины скорее всего разрушены, слуги перебиты. Я вернусь на Чернякова, в дом моей матери. Когда ты увидишь его, то поймешь, что для ушедшего на покой человека лучшего места не найти.
– Он улыбнулся им обоим.
– Однако у вас время на исходе - ступайте выполнять свои светские обязанности.
Осри протянул отцу руки и удивился, когда тот привлек его к себе и обнял. Потом Себастьян поцеловал в щеку Фиэрин и вышел.
Осри посмотрел ему вслед, охваченный трудноопределимыми эмоциями.
Фиэрин легонько пожала ему руку.
– Держу пари - больше всего его утешает мысль, что его здесь не будет, когда появится твоя мать.
– Рот ее вдруг сложился в сварливую гримасу, как у Ризьены, и голос поднялся до знакомых ноющих интонаций.
– Я просто не понимаю, почему ты не можешь обеспечить мне лучшего места на коронации. Панарх просто не заметит меня, если...
Осри удивленно рассмеялся. Он не подозревал в Фиэрин имитаторского таланта - тот раскрылся недавно, как и другие стороны ее характера, который Ториган, а затем Шривашти так долго и жестоко подавляли.
Фиэрин, перестав дурачиться, погрустнела.
– Мне очень хотелось бы пойти с тобой и познакомиться с Бабулей Чанг, но на приеме у Вакиано я не могу не побывать.
– Они просто пытаются чем-то возместить тебе долгие годы пренебрежения.
– Совершенно верно, - засмеялась она.
– Потому-то мне и нужно там быть.
– Она иронически выгнула брови.
– Их не было на Аресе, когда я в них нуждалась, - им многое придется наверстывать!
– Я представлю тебя Бабуле позже, - пообещал Осри, и они с неохотой расстались.
Пробираясь через лабиринт Большого Дворца туда, где устраивался прием, Осри думал о том, как изменилась его жизнь. Панарх особо пригласил его - в числе немногих других. Похоже, это будет самое эксклюзивное собрание из всех, что устраиваются сегодня вечером. И почти все другие приглашенные это рифтеры.
Он усмехнулся. Не так давно одна эта мысль вызвала бы у него приступ бессильной ярости. Теперь он радовался новой встрече с командой "Телварны". Что-то их ждет в будущем? Попытаются они поладить с Панархией или вернутся к рифтерской вольнице? Но ни Панархия, ни рифтсрство никогда уже не будут такими, как прежде.