Троны Хроноса (Империя тысячи солнц - 5)

Смит Шервуд

Вийя потрясла головой, отгоняя воспоминание о крови, пролившейся у подножия трона. Теперь от всего этого не осталось и следа: краски, свет, музыка, грациозный иерархический танец Дулу, который она понимала, но ни за что не сумела бы сымитировать - все это преобразило горькое прошлое в блистательное настоящее.

"Мы - Феникс..." Ваннис проиграла ей эту речь, но только теперь Вийе стал понятен этот символ возрождения, столь чуждый ее родному миру камня и пепла. Мас-ликтор тоже понял бы.

– Я так и знал, что Ник займет лучшее место, - фыркнул

Локри и нарушил ее сосредоточенность - но настроение осталось.

Толпа на экране затихла, и музыка стала другой, напоминая о временах, разлучивших их всех с Утерянной Землей. Под имиджером появился ларгон колледжа Архетипа и Ритуала, несущий восстановленный Калерианский Посох. За ним, как полагалось по обряду, следовала женщина-поллои в черной с белым ливрее, с золотыми кандалами Служения на жезле черного дерева в форме буквы "тау", с обвитой вокруг серебряной змеей. А позади шла стройная одинокая фигура, вся в белом.

– ...прерванная Энкаинация, - закончил фразу Ник и умолк. Ларгон остановился перед троном и повернулся лицом к объективу. Вскинув Посох обеими руками над головой, он стал вращать его, вызывая в памяти образы моря и звездного огня.

Затем освещение в зале слегка изменилось, и высокий потолок как будто растворился, открыв взорам собравшихся звезды. Внизу перспектива тоже изменилась, хотя все осталось на своих местах, и изумрудное свечение трона стало фокусом, притягивающим всех в зале.

– Это не трон, - округлив глаза, сказала Тат.
– Это дерево.

Кто-то - Ник или неизвестный оператор айны - точно прочел ее мысли, потому что трон начал медленно расти и заполнил весь экран. Вийя устремила взгляд к звездам, куда тянулись его переплетенные ветви. Ей представилось, как Древо прорастает сквозь кровлю дворца, пронзает атмосферу, обвивает "Телварну" своими ветвями и осеняет листвой.

Хорошо бы это случилось на самом деле, подумалось ей, хорошо бы оказаться под зашитой этой символической конструкции тысячелетней власти, и мудрости, и воли. Но она отогнала эту мысль. Вийя убедилась на опыте, что Панархия действительно обладает и мудростью, и волей, и, конечно же, властью. Но защита ее иллюзорна: она, Вийя, держит свою судьбу в собственных руках и распорядится ею по своему усмотрению,

Она опустила взгляд к одинокой фигуре перед троном, В зале настала полная тишина, и он заговорил. Вийя со стиснутым горлом слушала, как поднимается и опадает голос Брендона, знакомый ей, как собственное дыхание. Слов она не слышала, но это не имело значения: это просто очередная речь, притом она сама помогла ему ее составлять - он хотел, чтобы его слова призвали к единству не только его потрясенных войной подданных, но и рифтерскую субкультуру.

– А вот и гностор, - заметил Монтроз. Себастьян Омилов на экране вышел вперед с книгой - символом мудрости веков.
– Вид у него такой, будто он нашел клад у себя под кроватью. Брендон раздает награды?

– Он возвращается домой, - сказала Седри за орудийным пультом.
– Разве ты не знаешь? У него произошла

какая-то размолвка с родными во время правления Геласаара, но теперь это улажено. Он выходит в отставку и возвращается домой.

Себастьян Омилов отступил, и вперед вышел его сын с мечом, затем Ваннис Сефи-Картано с шелковым кушаком и, наконец, Верховная Фанесса с перстнем Аркадов, отлитым в форме, погребенной вместе с Джаспаром Аркадом около тысячи лет назад.

Когда отошла и Верховная Фанесса, последняя из Семиотов древнего обряда - носителей регалий, символизирующих власть Панарха, - Вийя перевела взгляд на Ваннис. Грациозная, красивая, она напоминала должарианке отшлифованный драгоценный камень. "Значит ли это, что круг замкнулся?" Ваннис спросила ее об этом только вчера, а казалось - намного раньше.

Нет, круг не замкнулся. Вийя поняла это, глядя на Брендона, который взошел на ступени трона и обернулся лицом к залу. Круг означает слияние начала и конца, цикл, повторяющийся без изменений. В высшем смысле все, возможно, так и происходит, но с точки зрения человеческой жизни круг - это скорее спираль, идущая витками вверх, как ветви дерева, тянущиеся к звездам. Ее жизнь, связанная с этими двумя, изменилась необратимо. Вийя подумала о Жаиме, одиноко сидящем в машинном отделении и следящем за Ваннис на своем экране. Думает ли Ваннис о нем?

И смотрит ли эту передачу Анарис?

Еще бы, улыбнулась Вийя. Он сидит где-то там, подальше от детекторов, и смотрит, и делает комментарии, предназначенные для одного лишь Моррийона: перед своими соплеменниками он, разумеется, не обнаружит ни малейшего интереса к коронации.

Панарх произнес свою клятву, и на сей раз никто из команды его не прерывал. Это продолжалось недолго: по сравнению с длинным церемониалом клятва была коротка, проста и не менялась со времен Джаспара Аркада.

Брендон договорил и сделал шаг назад. Теперь Вийя видела его лицо и чувствовала по блеску глаз и складке губ глубокий триумф, который он испытывал, занимая трон.

Себастьян и Осри, Ваннис и Верховная Фанесса низко поклонились Панарху, а за ними и все в зале. Взгляд Брендона устремился поверх их голов, и Вийе вдруг показалось, что он смотрит за стены дворца, ища ее. Его правая рука чуть заметно шевельнулась в жесте молчаливого общения.

Вийя знала, что это предназначается ей: ему известно, что она смотрит на него.

Ее рука шевельнулась в таком же жесте и выключила экран. Все посмотрели на нее с характерным для себя выражением - от улыбчивого вызова Локри до надежного спокойствия Седри.

– Отправляемся, - сказала она.

ЭПИЛОГ

Эгиена Бенгиат открыла глаза и подумала, что это все еще сон: над ней стоял нагой юноша нечеловеческой красоты, а рядом с ним мерцал голубыми глазами большой, бежевый в полоску кот.

Она взглянула на себя и увидела, что тоже обнажена, но не ощутила стыда: взгляд юноши говорил ей, что он видит всю ее без остатка, а не только ее красоту, доступную всем остальным,