Тропа чероки

Ламур Луис

— Кольер — человек солидный, — заметил Бун, — хороший скотовод. Я не всегда согласен с его политическими взглядами, но его слово так же весомо, как его имущество. — Бун замялся, потом небрежно бросил: — Если и стоит выбирать кого-то на официальную должность от этой территории, то Престон Кольер — самая подходящая кандидатура.

Мэри посмотрела на Буна — тот уже отвернулся и наблюдал за пассажирами, идущими гуськом к столу. Что он хотел сказать? Предупреждал ее?

Темпль Бун — загадка. Кто он такой? Откуда? Многое в нем ставило

ее в тупик — он ведь ни слова не сказал о себе, а из той малости, что Мэри слышала, она поняла, что он занимался самыми обычными делами жителей приграничной полосы. А еще Уот… Нужно расспросить Уота. Похоже, он знает обо всех и о каждом.

Кстати, кто такой Уот? Действительно ли у него нет семьи? И где его мать? «Полынный сирота» — так называют детей, родители которых умерли или скрылись. Обычно они пристают к какой-нибудь другой семье или находят работу на ранчо, пока наконец не отправляются туда, куда обычно уходят такие люди.

Ну, с Уотом такого не случится. Он — хороший паренек, и она проследит, чтобы у него был какой-нибудь шанс в жизни. Пег его полюбила, они довольно близки по возрасту, так что могут составить компанию друг другу.

Здесь никто не задает лишних вопросов. Это первое, что Мэри усвоила. Каждого принимают таким, какой он есть, пока он не проявит себя тем или иным образом. Кем ты был в прошлой жизни, никого не интересует.

Запад, как она поняла, — место, где можно начать жизнь сначала. Ты приезжаешь сюда, переворачиваешь страницу, на которой записано твое прошлое, — и все. Если у тебя есть отвага, ты человек слова, принимайся за дело, и никто не станет интересоваться, кем ты был прежде. Не так уж это и плохо, решила Мэри. Всегда должно быть место, где можно начать новую жизнь.

Некоторые, пришедшие в эти края, как она, потеряли своих любимых. Другие обанкротились, кто-то не поладил с законом, наделал долгов, другие были просто мужчинами и женщинами, которые не вписывались ни в какую модель. Им не подходила профессия кассира в банке на углу, клерка в магазине, священника или судьи. Они родились с бес покойными сердцами, с непреодолимым желанием странствовать.

Мэри поняла, что начинает избавляться от предвзятых мнений. Она слышала, что на Западе нет законов, но это ошибка. Официальное правосудие существовало, но по большей части где-то далеко. Однако тут царили свои неписаные законы, которым все подчинялись, и, если кто-то ими пренебрегал, расправа была грубой и окончательной.

Запад был терпим до известной степени. Но когда терпение истощалось, в ход шли петля и пуля.

Пассажиры ели, потягивались и выходили, прохаживались рядом со станцией, оттягивая до последней минуты посадку в дилижанс.

Уилбур подошел к двери с хлыстом в одной руке и чашкой кофе в другой и остановился рядом с Мэри.

— Уилбур, вы знаете Джейсона Фландрэ?

— Да, мэм.

— Если вы увидите его на этой линии, скажите мне, ладно?

— Хорошо, мэм. —

Он вручил ей пустую чашку. — Он скоро тут проедет, мэм. Хочет переговорить с Престоном Кольером.

Теперь Мэри не боялась, хотя и знала, что такое страх. Она испугалась единственный раз, когда Джейсон Фландрэ и его головорезы напали на их плантацию, неожиданно перебравшись через горы из своего укрытия в Кентукки.

Тогда она убежала с Пег на руках и соседской девочкой. Их вел Бело, старый чернокожий, которого ее муж купил и освободил несколькими годами раньше. Он спрятал их в пещере за кустами, и они видели, как горели их дома, как угоняли их скот и как был застрелен Бело — он побежал в дом, чтобы взять кое-какие бумаги, — хладнокровно застрелен самим Фландрэ.

Теперь Фландрэ здесь. И, чтобы выжить и стать тем, кем намеревается стать, он должен ее убить.

Она хотела начать новую жизнь, построить дом, заработать денег для себя и для дочери — больше ничего. Но здесь Фландрэ, и у нее нет выбора. Неужели она будет сидеть сложа руки и позволит погубить себя?

Давным-давно военный, гостивший у ее отца, сказал нечто, что ей запомнилось: «Секрет победы — нападение, всегда нападение. Если у тебя десять тысяч людей — атакуй. Если у тебя всего два человека — атакуй. Выход всегда есть».

Верная мысль. Нельзя отсиживаться, выжидая, пока тебя убьют. Надо действовать. Но как? Что может сделать она, женщина? Какое оружие есть у нее?

Правда на ее стороне, однако она не настолько наивна, чтобы верить, что этого достаточно. Впрочем, правда — это оружие, и при мудром использовании оно может уничтожить Фландрэ. Она не собирается сидеть и ждать нападения. Она выберет время и станет действовать. Но какое время? Когда? И как?

У нее должен быть револьвер. Завтра же. Завтра она отправится в Ла-Порт и купит его.

Мэри посмотрела, как оседает пыль за скрывшимся дилижансом, и направилась в конюшню. Там был Уот с вилами в руке. Она отметила: с вещами он обращается аккуратно и всегда держит их в чистоте.

— Спасибо, Уот. Все выглядит очень красиво.

— Это моя работа, мэм.

— Уот, похоже, ты знаешь почти всех в округе. Как тебе удалось узнать так много людей?

— Я просто наблюдаю и слушаю.

— Где твоя семья, Уот?

— У меня нет семьи. — Он посмотрел на нее снизу вверх и быстро отвел взгляд. — У меня никого нет.

— Ты не должен так говорить. А как же я? Пег?

— Вы мне не родные.

— Бывают связи сильнее родственных, Уот. Есть родные по крови, а есть по велению сердца. Пег хочет считать тебя своим братом, и мне это нравится. Так что у тебя есть семья, Уот, если ты сам захочешь ее иметь.

— Да, мэм.

— А что случилось с твоей семьей? С твоими папой и мамой?

Он пошаркал ногами, потом воткнул вилы в земляной пол.

— Мама умерла, когда мне было два года, а может, и три. Я ее плохо помню. Отца застрелили.