Тропа до звезд
Шрифт:
— В том-то и дело, что никаких. Пустота. Мы роем носами землю, а в земле только она сама. И мне очень, очень нужна ваша толковая голова.
Часть 1. Глава 11
Еще одним из преподавателей, успешно действовавшим на нервы Саймону в годы отрочества, был математик. Этот худощавый, сосредоточенный, встрепанный, вечно небритый и при этом умудряющийся как-то не зарасти бородой мужчина врывался в аудиторию, словно кара Господня. Пылающим взором он обозревал окрест — к слову, довольно скудный, ибо единовременному приобщению таинств тех или иных наук обычно предавались двое-трое, максимум четверо
Интенсивность потока данных, сыпавшегося на прифронтальный неокортекс юных лоцманов, подавляла. Робкие попытки убедить провозвестника математической истины сбавить обороты оказались пресечены одной единственной фразой: «Вы что, считаете себя идиотами?» Не возымело результата даже появление Фишера-старшего — после жалобы кого-то из особо впечатлительных племянников. Главе семьи, попытавшемуся напомнить бойцу педагогического фронта, кто в этом доме платит деньги и заказывает музыку, было поставлено на вид. В том смысле, что если он хочет видеть свое многочисленную младшую родню успешными членами Семьи, а главное — профессиональными лоцманами, то тем придется учиться работать с информацией в самых экстремальных условиях.
Именно этот довод пришел Саймону на ум, когда он получил доступ к массиву собранных следственными группами сведений.
А сведений хватало с избытком. Составы экипажей, грузовые декларации, перечни оборудования на борту, замеченные неисправности, настораживающие детали поведения тех или иных персоналий… Не было только главного: кто, как и зачем. Это и оставалось головной болью господина замглавы Четвертого комитета.
— Ну что, есть в этом мусоре интересное? — без особого любопытства уточнил Анжело, энергично уминая принесенную секретаршей пасту феттучини. Перекусывал он, что называется, не отходя от кассы, но Соледад зорко следила за тем, чтобы рацион шефа не скатывался до бутербродов и кофе.
Саймон, макавший роллы с тунцом в соевый соус, пожал плечами. Рыба была более чем неплохой, но все-таки до свежевыловленной, свежевыпотрошенной и свежеприготовленной умелыми руками Иясу Гэбрэ ей было далеко. Поэтому в жесте проявилось в равных долях как недоумение, так и сожаление.
— Я ничего не обнаружил, — честно признался лоцман. — Впрочем, не уверен, что вы ждали, будто меня моментально озарит, и я раскрою вам это дело сей секунд.
— Не ждал, — качнул головой Оосава. — Но надеялся. Как я уже говорил, вера в чудеса — неотъемлемая моя черта. Ну что же, тогда сосредоточимся на том, что нам уже известно.
Известно было, на самом деле, изрядно. Так, например, громоздкая система распределенных полицейских архивов наконец пережевала, переварила и вернула результаты генетического скрининга террористов, «взятых» Саймоном на орбите Нового Эдинбурга. Анжело скинул данные свежеиспеченному помощнику — официальная должность, оклад, страховка, полномочия, — комментируя каждый файл вслух:
— Ахмед Новак, младший механик — тот, которого вы положили возле передатчика. Родился на Високе Небо, два брата, четыре сестры. Ускоренный общеобразовательный выпуск, техучилище, курсы корабельных механиков. Не женат, детей тоже нет. Любит ковыряться в незнакомой аппаратуре, зависает на форумах программистов. На досуге предпочитает посидеть с друзьями в баре и попеть в караоке. Раньше периодически высказывался в поддержку Новых Автономий,
Лицо на снимке выглядело знакомым. В прошлый раз оно оказалось сначала сосредоточенным, затем изумленным. Запечатленный для социальной сети кем-то из друзей, Ахмед Новак улыбался. Казалось, такому человеку совершенно незачем устраивать теракты.
— Марк Фэннинг, палубный матрос — здоровяк из пассажирского отсека. Уроженец Порт-Мидуэя, рано осиротел, воспитывался в интернате. Потом — служба в армии, два контрактных срока. Ссора со взводным сержантом, уволен в запас, но без нареканий в послужном списке. Некоторое время провел без работы, пил, но в меру, поругивал правительство. Затем устроился на ваш «Нарвал».
Этого типа Саймон запомнил плохо — он целился в корпус, не в лицо. Тип мрачно зыркал из-под насупленных бровей на своем триде, взятом, кажется, из армейских архивов. В потенциальные преступники его можно было определить абсолютно без каких-либо колебаний.
— Фам Со Джон, один из стюардов. Пилот-любитель. Неплохой, кстати, пилот — регулярно занимался с инструктором, около семи сотен часов налета. Атмосфера, пространство, нагруженные маневры. Выраженных политических взглядов не имел, но пару раз был замечен в обществе просепаратистски настроенных персонажей. Родом из вполне обеспеченной семьи с Диньбакбо, в деньгах не нуждался, увлекался всем подряд, от живописи до гольфа. Удивительно, что кадровая служба не поинтересовалась, какого кванта «золотому мальчику» нужно на позиции корабельного стюарда.
Несмотря на вьетнамскую фамилию, угонщик челнока не выглядел азиатом. Нет, если присмотреться внимательнее, становились заметны некоторые характерные черты. Впрочем, кого в двадцать втором веке волновали эти вопросы? Человечество все же смогло вырасти из коротких штанишек расизма. Правда, полностью ксенофобию избыть не удалось — и лоцманы ощущали это на своей шкуре постоянно.
— А это, — ооновец усмехнулся и кинул на собеседника задумчивый взгляд, — ваша vis-`a-vis. Магда Маричкова, с Млады-Оломоуца. К слову, тоже любимая дочка не бедствующих родителей. Студентка, спортсменка, красавица, — еще один взгляд, на этот раз искрящийся пониманием. — Училась на социолога, занималась туризмом, увлекалась рукопашным боем; впрочем, вы это успели испытать на себе. Призовые места на планетарных и межсистемных соревнованиях — крайне интересная девушка…
«Интересная девушка» в кадре старалась держаться серьезно, но в глазах ее горел знакомый, изумрудный с золотом огонек. Саймон поймал себя на том, что почти не слушает Оосаву. Какие-то подробности… Зачем они? Рука непроизвольно дернулась — поправить одну из пружинистых прядей, свесившихся на висок. «Вот я еще голограммы не причесывал!» — удалось рассердиться и прийти в себя юному лоцману.
Оказалось, Анжело успел замолчать и в данный момент с интересом наблюдал за эмоциями на лице Саймона. Благостности к настрою это не добавило.
— Если вы что-то хотите сказать, то сейчас самое время, — буркнул молодой Фишер, маскируя смущение за раздражением.
Ооновец откинулся в кресле и сплел пальцы. Пару минут он молчал, пока Соледад собирала столовые приборы. Затем секретарша вышла, и Анжело вздохнул:
— Саймон, не делайте этого.
— А именно? — хмыкнул лоцман. Негатив успел слегка выветриться за то время, пока посуда перекочевывала со стола на поднос, а далее — за дверь кабинета Оосавы. Возможно, на то и было рассчитано.