Тропа глупца
Шрифт:
"Ну и убог же ты, братец", - подумал он, ловя краем уха отдельные слова.
Через какое-то время красноречие герцога стало сдавать, и тот, наконец, закончил, скомкав речь, и пригласив всех приступить к трапезе.
Солнце только понималось к зениту, и турнир должен было начаться после приема пищи. Пока герцог говорил, слуги наполнили снедью заранее расставленные столы. Антэрн прикинул, не стоит ли раствориться в толпе и потолковать с братцем по душам, но потом все-таки решил, что имеет смысл придерживаться плана, а потому нашел себе неприметное местечко и слегка подкрепился.
А солнце, меж
Когда участники, наконец, насытились, многочисленные слуги герцога повели их к турнирной площадке. Гости уже расселись, даже герцог со своей свитой занял положенное место.
"Хорошо", - подумал Антэрн, стоя у ограды и рассматривая трибуны.
– "Он сразу меня узнает, это, в принципе, подходит".
Герольд, вышедший в центр, объявил:
– Его светлость герцог Олтитрн Голирийский известен во всех Семи Королевствах, как радушный хозяин, добрый господин и непревзойденный мечник. В честь победы над недругами, нанесшими ему тяжкое оскорбление, господин созвал всех воинов, кои пожелали прийти, для участия в турнире. Тот, кто окажется сильнее, получит десять фунтов золота, а также - право скрестить мечи с его светлостью. Если же он сумеет одолеть его, то награда превзойдет самые смелые ожидания смельчака!
Трибуны и окрестности взорвались от гомона, рукоплесканий, свиста, радостных воплей, и топота тысяч ног. Герцог действительно решил устроить грандиозное представление, а потому по его приказу были выстроены трибуны столь огромные, что на них хватило места всем желающим, которых, надо сказать, набралось столько, сколько Антэрн не видел и на ежегодных королевских турнирах.
"Стало быть", - подумал он, прислонившись к ограде и искоса наблюдая за герцогом, - "ты, братец, решил убить двух зайцев. Хорошо, попробуй, поглядим, что у тебя получится".
Герольд все не унимался, превознося своего господина, его талант, щедрость, мужество и прочие неисчислимые достоинства, однако от мастера меча не укрылось, сколь недовольно выглядел сам виновник торжества. Он о чем-то яростно перешептывался с фигуристой девицей, напоминавшей упрямую сельскую лошадь, вставшую на дыбы.
Антэрн нахмурился - он видел эту девицу пару часов назад в свите герцога, но не обратил особого внимания. Да, женщин-воительниц было не слишком много, но они встречались. Одной больше, одной меньше, подумаешь. А теперь эта простолюдинка занимает место по левую руку от влиятельного герцога и что-то яростно ему доказывает.
"Любовница?" - это было первой и самой очевидной мыслью, но она не вязалась с образом, который братец создал.
Утонченный властитель с отменным вкусом и простолюдинка? Быть того не может.
"Та-ак, неужели это моя сестричка"?
– подумал Антэрн, прищурившись, чтобы разглядеть женщину лучше. Увы, но расстояние было слишком большим для этого - почти сотня футов - и нельзя было сказать что-то определенно. Следовало подобраться поближе, однако его, как участника турнира, могли вызвать в любое время, и мастер меча решил отложить этот вопрос на потом, тем более, что на поле вышли первые участники турнира.
"Потом разберусь", - решил он.
***
–
– Малика склонилась к Олтирну, всем своим видом показывая, сколь она недовольна родственником.
Женщина буравила брата тяжелым взглядом, и не думая скрывать собственного раздражения. Этот напыщенный павлин, всегда бесил копейщицу, но с этим турниром он перешел все границы.
Ее бесила вся эта суета и все эти разодетые петухи, которые не заслуживали даже презрения. Ее бесила жара, пыльная дорога и этот захолустный замок. Ее бесило то, что приходится отвлекаться от действительно важных вещей ради того, чтобы присмотреть за недоразвитым братцем, главным достоинством которого являлся титул, позволяющий осуществить весь их план. Но выбора у девушки не оставалось - приказ отца был однозначен и обжалованию не подлежал. А если бы и подлежал, Малика никогда бы не ослушалась человека, которого считала едва ли не живым богом, уважала всей душой и любила всем сердцем.
А братец, меж тем, снизошел до ответа.
– Я же говорил, - со снисходительностью в голосе, точно объясняя простые вещи дурочке, начал он.
– Мы должны пнуть короля по заднице, показать его несостоятельность, турнир отлично подходит для этого.
– С этим все нормально, на кой ляд тебе драться в финале?
– Я уверен, что он придет.
– Ага, он же идиот. Ну, как ты.
– Рот закрой, - процедил герцог.
– И не подумаю, - фыркнула Малика, бросив сердитый взгляд на притихшую свиту герцога.
– Сразу видно крестьянку, - презрительно проговорил Олтирн.
– А Антэрн придет, я в этом уверен. Он попробует добраться до меня любой ценой. Ты не дралась с ним, этот парень - одержимый!
Последнее он произнес громче, чем следовало, потому что к ним тотчас же устремились десятки взглядов. Герцог махнул рукой, давая понять, что все нормально и не нужно ему мешать.
– Он придет, - упрямо повторил Олтирн, убеждая больше себя, чем Малику.
– Ладно, пускай. Но не лучше ли будет навалиться толпой и прирезать его?
– Нет. Он - моя жертва. Я отправлю его на тот свет и никому не позволю мне помешать, даже тебе.
Тон, которым были сказаны последние слова, заставил копейщицу нахмуриться. Она тоже не была дурой, а потому прекрасно понимала, когда брата можно дразнить, а когда все-таки следует отступить. И сейчас был как раз именно такой случай.
"Идиот", - подумала женщина.
– "Безмозглое гузно! Бла-ародный, драть его кверху сракой! Господи, почему он так непроходимо туп? Наверное, без своих денег этот идиот просто не смог бы жить в реальном мире".
Малика не умела читать и писать, но отличалась здравостью суждений и рациональным взглядом на жизнь, и сейчас она была уверена, что брат творит какую-то хрень, ведь если этот Антэрн действительно придет, то куда проще расстрелять его из луков и арбалетов, ну или, на худой конец, окружить и истыкать копьями. К чему лишние трудности?
К тому же она не разделяла оптимизм братца. Малика была девушкой простой и не могла представить, что кто-нибудь может броситься в заранее расставленную и очевидную даже последнему остолопу ловушку.