Тропа к Чехову
Шрифт:
Пустовалов Василий Андреич, управляющий лесным складом купца Бабакаева, второй муж Душечки. «Он был в соломенной шляпе и в белом жилете с золотой цепочкой и походил больше на помещика, чем на торговца» («Душечка», 1899).
Путохин. «…Служил писцом у нотариуса и получал 35 рублей в месяц. Это был человек трезвый, религиозный, серьезный» («Старый дом», 1887).
Путохин Вася, старший сын писца, учится в городском училище. «Оттого, что нельзя плакать и возмущаться вслух, Вася мычит, ломает руки и дрыгает ногами или, укусив себе рукав, долго треплет его, как собака зайца. Глаза его
Путохины, дети писца. «…Детишки, причесанные, веселые и глубоко убежденные в том, что на этом свете все обстоит благополучно и так будет до конца, стоит только по утрам и ложась спать молиться Богу» («Старый дом», 1887).
Пушков. «…Вот уже 35 лет состою профессором одного из русских университетов, член академии наук-с, неоднократно печатался» («Пассажир 1-го класса», 1886).
Пятеркин, помощник присяжного поверенного. «…Возвращался на простой крестьянской телеге из уездного городишка N, куда ездил защищать лавочника, обвинявшегося в поджоге… Ему казалось, что истекший день, день его долгожданного и многообещавшего дебюта, искалечил на веки вечные его карьеру, веру в людей, мировоззрение» («Первый дебют», 1886).
Пятигоров Егор Нилыч. «Дверь отворилась, и в читальню вошел широкий приземистый мужчина, одетый в кучерской костюм и шляпу с павлиньими перьями, в маске. За ним следовали две дамы в масках и лакей с подносом» («Маска», 1884).
Раббек фон, «Фонтрябкин», генерал-лейтенант, «благообразный старик лет шестидесяти, одетый в штатское платье… здешний помещик» («Поцелуй», 1887).
Раббек фон, «высокая и стройная старуха с длинным чернобровым лицом, похожая на императрицу Евгению» («Поцелуй», 1887).
Рагин Андрей Ефимович, доктор. «Наружность у него тяжелая, грубая, мужицкая; своим лицом, бородой, плоскими волосами и крепким, неуклюжим сложением напоминает он трактирщика на большой дороге, разъевшегося, невоздержного и крутого. Лицо суровое, покрыто синими жилками, глаза маленькие, нос красный. При высоком росте и широких плечах у него громадные руки и ноги; кажется, хватит кулаком – дух вон. Но поступь у него тихая и походка осторожная, вкрадчивая; при встрече в узком коридоре он всегда первый останавливается, чтобы дать дорогу, и не басом, как ждешь, а тонким, мягким тенорком говорит: «Виноват!» («Палата № 6», 1892).
Размахайкин, кларнетист. «Вероятно, что-нибудь случилось со Смычковым… Или он напился, или же его ограбили… Во всяком случае, оставлять здесь контрабас не годится. Возьмем его с собой» («Роман с контрабасом», 1886).
Раневская Аня, 17 лет, дочь Раневской от первого мужа. «Моя комната, мои окна, как будто я не уезжала. Я дома! Завтра утром встану, побегу в сад… Ты, мама, вернешься скоро, скоро, не правда ли? Я подготовлюсь, выдержу экзамен в гимназии и потом буду работать, тебе помогать. Мы, мама, будем читать разные книги… Не правда ли?.. Мы будем читать в осенние вечера, прочтем много книг, и перед нами откроется новый, чудесный мир» («Вишневый
Раневская Любовь Андреевна, помещица. «О, мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. Весь, весь белый! О, сад мой! После ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя… Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!» («Вишневый сад», 1904).
Рассудина Полина Николаевна, подруга Лаптева и Ярцева, учительница музыки. «…Худа и некрасива, с длинным носом… замужем за педагогом, но давно уже не жила с мужем» («Три года», 1895).
Рахат-Хелам, «громадный азиат с длинным бекасиным носом, с глазами навыкате и в феске» («Лев и солнце», 1887).
Рашевич Павел Ильич, помещик. «Он был одет в очень короткий поношенный пиджак и узкие брюки; быстрота движений, молодцеватость и этот кургузый пиджак как-то не шли к нему, и казалось, что его большая длинноволосая голова, напоминавшая архиерея или маститого поэта, была приставлена к туловищу высокого худощавого и манерного юноши. Когда он широко расставлял ноги, то длинная тень его походила на ножницы» («В усадьбе», 1894).
Ревунов-Караулов Федор Яковлевич, капитан 2-го ранга в отставке («Свадьба», 1889).
Ревунов-Караулов Филипп Ермилыч, отставной контр-адмирал, «маленький, старенький и заржавленный» («Свадьба с генералом», 1884).
Рис Михаил Иваныч, молодой человек лет 22—23-х. «Пью здоровье моей дорогой возлюбленной, тысячу раз целую маленькую ножку» («Супруга», 1895).
Родэ Владимир Карлович, подпоручик. «Прощайте, надо уходить, а то я заплачу…» («Три сестры», 1901).
Романсов Алексей Иваныч, коллежский секретарь.
«– Человек, – философствовал он, обходя помойную яму и балансируя, – есть прах, мираж, пепел… Павел Николаич губернатор, но и он пепел. Видимое величие его – мечта, дым…» («Разговор человека с собакой», 1885).
Ротшильд, «рыжий тощий жид с целою сетью красных и синих жилок на лице, носивший фамилию известного богача» («Скрипка Ротшильда», 1894).
Ротштейн Сусанна Моисеевна. «Просторный шлафрок скрывал ее рост и формы, но по белой красивой руке, по голосу… ей можно было дать не больше 25–28 лет… Лицо ее вдруг исказилось странным и непонятным образом. Глаза, не мигая, уставились на поручика, губы открылись и обнаружили стиснутые зубы. На всем лице, на шее и даже на груди задрожало злое, кошачье выражение» («Тина», 1886).
Рублев Петр, Петя, «здоровила, верзила, с пожарную каланчу ростом» («Тапер», 1885).
Рыжие панталоны, дачник, статский советник.
«– Да-с… Трое деток, – вздыхают рыжие панталоны» («Лишние люди», 1886).
Рыжицкий Ипполит Ипполитыч, учитель географии и истории. «…Еще не старый человек, с рыжею бородкой, курносый, с лицом грубоватым и неинтеллигентным, как у мастерового, но добродушным… или молчал, или же говорил только о том, что всем давно уже известно» («Учитель словесности», 1894).