Тропа Кайманова
Шрифт:
— Значит, вы — солдаты, а отправили ефрейтора?
— Так, товарищ старший политрук, мы ж его за мясом для личного состава нашего погранпоста.
— А меня куда отправите? — спросил Самохин.
— Как это?
— Да так... Чердакова — на охоту, за мясом для личного состава... Выходит, очередь за мной...
— Ну что вы, товарищ старший политрук! Мы, как узнали, что вы едете, не отправлять, а встречать вас пришли! Мы фронтовиков уважаем!..
— И на том спасибо... Ладно, разберемся... А сейчас давайте-ка постучите вон в стенку третьего
— Вот это правильно, товарищ старший политрук! — в один голос одобрили оба Охрименко. — После ночного наряда всегда надо дать солдату отдохнуть. А то ж нас этот лейтенант зеленый из наряда в наряд гонял!..
Оба чуть ли не вприпрыжку побежали вдоль эшелона и с готовностью принялись барабанить в стенку вагона с прессованным сеном, пока дверь не приоткрылась и из щели не высунулась заспанная физиономия Варени.
— Тут он, товарищ старший политрук! Живой солдат! — радостно сообщили в один голос Петр и Павел, одним махом распахнув взвизгнувшую на роликах дверь вагона. — А ну, давай вылезай, славянин!..
«Ну вот оно, начинается!..» — чувствуя холодок в груди, только и подумал Андрей.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
БЕСПЛОДНЫЕ ПОИСКИ
Кайманов, несмотря на то что в приоткрытую дверь кабинета Светланы бил яркий солнечный свет, узнал человека, выглядывавшего из-за плеча капитана Ястребилова. Это был хорошо знакомый ему лейтенант госбезопасности Овсянников.
Сначала Яков удивился: что, мол, привело сюда лейтенанта и почему так быстро нашел его Ястребилов? Но тут же понял: случай с гибелью Айгуль из Карахара и ее родственника Нурмамеда Апаса, работавшего в авторемонтных мастерских, вполне естественно, заинтересовал и ведомство Овсянникова.
Кроме того, оба они, так же как и сам Яков, видимо, весьма охотно пользовались любой возможностью, чтобы побывать в госпитале, увидеться со Светланой и ее прекрасным окружением.
Кайманов стоял, не отпуская от себя Светлану, но так посмотрел в сторону Ястребилова и Овсянникова, что те сочли благоразумным прикрыть дверь.
— Всю жизнь так... — со вздохом сказала Светлана. — Этот лощеный капитан с первого дня проходу не дает. Бывает здесь чуть ли не каждый день. А некоторым старым друзьям, — она с усмешкой посмотрела в лицо Якова, — и месяца мало, чтобы меня найти...
В ответ Кайманов только молча прижал ее к себе, стараясь погасить тревожное чувство: пристальное внимание Ястребилова к госпиталю ему не понравилось.
Якову так не хотелось отпускать Светлану, он так мучительно выискивал повод, чтобы еще побыть в ее кабинете, что люто возненавидел в этот момент и Ястребилова, и Овсянникова.
Ощущение отрешенности от всего мира, которое охватило его в какие-то мгновения, пока он оставался наедине со Светланой, с появлением Ястребилова и Овсянникова мгновенно улетучилось.
— Иди, Яша... — тихо прошептала Светлана. — Мне тоже пора.
—
Светлана посмотрела ему прямо в глаза таким же, как в прежние годы, смеющимся взглядом.
— Ты сейчас очень убедительно высказался, Яша, — поддразнивая его, сказала она, — как тогда, помнишь? Когда читал своим односельчанам лекцию о диалектическом материализме...
Яков почувствовал, что губы у него сами растягиваются в улыбку. Наверное, всю жизнь будет ему аукаться эта лекция. Потратив на нее столько пыла и вдохновения, он, по совету комиссара Лозового, спросил тогда Барата, что тот понял. «Все понял, — ответил Барат. — Какой такой Гегель украл у Маркса зерно... Не сказал только, дорогой, будут или не будут его судить?..»
— Поедем, Света... — вновь умоляюще позвал Яков. — Здесь ведь и минуты не дадут побыть вдвоем...
Но Светлана уже не принадлежала ни их прошлому, ни настоящему. Едва отстранившись от Якова, она снова стала такой, как в первые минуты их встречи, — утомленной, озабоченной... Вздохнув, негромко сказала:
— Куда я поеду! У меня сотни раненых. Если выпадет свободная минутка, дам о себе знать...
Она поднялась на цыпочки, закрыв глаза, поцеловала его.
— Ни звонить, ни приезжать сюда не надо, Яша...
— А Ястребилов ездит? — вырвалось у Кайманова.
Светлана укоризненно посмотрела на него.
— Ну какое это имеет значение, когда ты сам знаешь, пустое место твой Ястребилов. Пирог ни с чем.
В дверь постучали. Яков еще раз коснулся пальцами руки Светланы, словно боясь, что все ему только привиделось, и, не оглядываясь, вышел, едва не сбив с ног санитарку.
На крыльце его дожидались капитан Ястребилов и лейтенант Овсянников.
Только их ему сейчас не хватало! Яков верил и не верил, что всего минуту назад держал в объятиях Светлану. В какое-то мгновение он даже подумал: «Не сон ли это?» Но у его губ и рук, оказывается, была своя собственная память. Он и сейчас ощущал влажные губы, теплые плечи Светланы, тонкий аромат ее волос. К действительности его вернули две отнюдь не дружелюбные физиономии, смотревшие на него из-под козырьков форменных фуражек.
Легкая ироническая усмешка блуждала по лицу Ястребилова. Всем своим видом он показывал, что чрезвычайно доволен. От недавнего испуга не осталось и следа.
Ястребилов жаждал реванша. Уж теперь-то он мог не останавливаться ни перед чем!
Овсянников взял под козырек и, не протянув Кайманову руки, официально спросил, будто сомневался, действительно ли перед ним Яков.
— Старший лейтенант Кайманов, если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, лейтенант.
— Вы, очевидно, здесь по поводу несчастного случая с Нурмамедом Апасом, которого раздавил дизель в кузове машины. Не так ли?