Тропа колдунов
Шрифт:
С магических самоцветов и с рук князя капала кровь. Кровь стекала с оружия, одежды и брони. Обезумевшим роем носились по кругу колдовские искры, вырванные с исчезнувшей Тропы. «Не отставать!» — снова в голове Тимофея раздался голос Угрима. Голос, по всей видимости, обращенный ко всем сразу. Князь шагнул во тьму.
Тьма раздвинулась. Черная пленка защитного колпака, чуть колыхнувшись, двинулась вместе с князем.
Отставать?! Разумеется, никто и не подумал отставать от Угрима. Никому не хотелось вывалиться из спасительного пузыря и оказаться снаружи. Даже хан и император
Так что сейчас оставалось только идти за тем, кто владеет Костьми. Идти и выполнять все его приказы. Уповая на то, что Угрим знает, что делать и куда идти.
«Оружие к бою!» — велел Угрим.
Странная вообще-то команда… С кем тут сражаться? Тимофей в недоумении оглядел густую давящую черноту. За тонкой пленкой защитного пузыря — сплошной монолитный мрак. И ни одной живой души. Неживой, впрочем, — тоже.
Однако за оружие крепко держались все. Собственно, оружия и не выпускал никто. Даже Феодорлих и Огадай были сейчас готовы к драке. Император обеими руками сжимал меч. Хан поводил из стороны в сторону саблей.
Сколько времени они шли во мраке с оружием на изготовку? Этого Тимофей не знал. Ему казалось, ноги целую вечность беззвучно хлюпали по липкой жиже, наполнявшей защитный пузырь.
Но вечность кончилась, перестав быть вечностью.
Мрак расступился. И…
«Ру…»
— …би-и-и!
Очередная безмолвная команда Угрима завершилась громогласным призывом. Тяжелая непроглядная тьма больше не гасила звуки.
Они вышли на свет. Вышли туда, куда шли.
Тонкая пленка защитного пузыря лопнула. Брызнувшая наружу кровь щедро окропила сочную зелень.
Шум ветра, щебет птах, прочие лесные звуки и запахи. Небольшая поляна, густой кустарник, невысокие кривые деревца. Посреди поляны — четыре человеческие фигуры.
Длинные зеленые плащи, широкополые шляпы. Желтолицые бесермены. Один держит два кристалла с Черными Костьми. Чужак-чародей. В траве лежит обнаженное женское тело, вросшее само в себя: руки к бокам, нога к ноге. Арина…
Ага, на этот раз их появления здесь явно не ждали! Никто не ждал.
— Руби! — Огадай и Феодорлих подхватили приказ князя.
Все — и татары, и латиняне, даже Тимофей с голыми руками — бросились на четверку в круглых, похожих на щиты, шляпах.
Бесермены еще поворачивались к ним, а Угрим уже нанес первый удар.
Простертые к врагу руки. В руках — кристаллы, отражающие солнечный свет.
Холодный синий взблеск над зеленой травой.
Бесермен, стоявший возле мага, успел-таки в последний момент прикрыть господина собственным телом.
Извилистая молния, слетевшая с рук Угрима, ударила в живую преграду. Островерхая шляпа раскололась вместе с черепом. Куски дымящейся плоти и изодранный в клочья плащ полетели в стороны. С обуглившегося плеча чужеземца свалился, звякнув
И все же верный слуга, принявший на себя основной удар, спас своего господина. Смертоносная магия, разорвав одного бесермена, по другому прошла лишь вскользь. Отклоненная молния Угрима вспорола плащ иноземного чародея, задела его левый локоть, ожгла предплечье, вышибла один из двух кристаллов и с шипением уткнулась в землю.
Бесерменский кудесник нанес ответный удар почти сразу. В полуприседе, широко размахнувшись.
Бил он, правда, одной — здоровой, все еще сжимавшей колдовской самоцвет — рукой, бил не прицельно, наотмашь, с разворота, абы как, размазывая силу боевой магии по большой площади, а не концентрируя ее в одном месте. Торопясь ударить поскорее, ради скорости жертвуя точностью и мощью.
Тусклое мерцание чужой магии накрыло поляну и ближайшие кусты.
Землю встряхнуло, словно коврик.
Взметнулась и ударила в глаза пыль, полетели вверх перемолотые комья дерна и измельченная трава.
Угрим выдержал вражеский удар — князю только припорошило глаза. Прочим пришлось хуже.
Тимофей вовремя прикрыл лицо, но ощутил сильный толчок в ноги. Увидел свои сапоги, мелькнувшие на фоне неба. Упал.
Ударила в спину неприветливая чужая землица. Ох и шибко же хрястнуло — аж дух перехватило!
Покатились по траве татары и латиняне. Взвыл неудачно упавший рыцарь Феодорлиха. Схватился за вывихнутую руку нукер Огадая. Но, видимо, чужак не стремился никого специально убивать или калечить. Он лишь старался выиграть время.
И похоже, это ему удалось.
Уже лежа на спине, Тимофей видел, как Угрим, изрыгая проклятия, стряхивает землю с лица. Как вслепую мечет очередную молнию. И как промахивается.
Чужой маг открыл Тропу: колдун явно не желал продолжать бой.
Потом — крик-приказ на незнакомом звенящем языке. Желтолицый чародей, подхватив одной рукой обе Кости, ввалился во тьму, подсвеченную далекими разноцветными всполохами.
Один из слуг колдуна ловко втащил туда же беспомощную Арину. В то время как другой бесермен прыгнул навстречу Угриму.
Зачем? Прикрыть отход? Задержать? Помешать?
Могущественному волхву помешать? Это было даже не смешно.
Тропа, поглотившая беглецов, уже затягивалась. Однако закрыться полностью не успела.
Угрим простер правую руку к разрыву в пространстве. В княжеской ладони радужными отсветами заиграл колдовской самоцвет. Смыкающиеся края черной бреши так и не коснулись друг друга. Однако раздвинуть их вновь Угриму тоже не позволили.
Чужеземец, прикрывавший отступление мага, атаковал. Прыжок вправо, влево…
В воздухе мелькнуло знакомое уже изогнутое лезвие. Но Угрим вовремя вскинул навстречу метательной пластине левую руку, в которой тоже была Кощеева Кость. Краткое заклятие, наскоро вычерченный знак… Князь искрошил стальной полумесяц в мелкую зернь.
Еще один взмах. Еще слово. Еще знак. Блеск граненой поверхности кристалла. Белая как снег, ослепительно яркая магическая дуга пронзила туманное мерцание, все еще висевшее над поляной.