Тропа мертвых (сборник)
Шрифт:
Двери мечети маячили прямо перед ним, ее последние защитники умирали на ее пороге. Бернард оставил повозку, широким шагом подошел к мечети и с силой, неведомой простым смертным, ударом ноги разнес запертые изнутри на засов двери.
Внутри, эхом отражаясь от узорчатых стен, раздался хор испуганных голосов. Исполненные ужасом сердца бились в унисон. Их биение слилось в один звук, напоминающий рев прибоя. Из темноты под куполом на него смотрели испуганные глаза.
Бернард встал в дверном проеме, чтобы они увидели его на фоне пылающего города. Они должны узнать жреческое одеяние
Но что еще важнее, они должны понять, что спасения им нет.
Братья-сангвинисты подоспели к нему и встали позади него плечом к плечу перед входом в мечеть. Отсюда не убежит ни одна душа. Огромное пространство мечети было пронизано ужасом. Казалось, он поднимался от плиток пола к куполу над головами.
Бернард прыжком вернулся к повозке и, сняв с деревянного настила тяжелую клетку, потащил ее по ступенькам к двери. Железное основание оставило после себя на каменных ступенях длинный черный след. Стена сангвинистов расступилась, пропуская его внутрь, затем сомкнулась снова.
Внутри мечети Бернард поставил клетку вертикально на полированный пол. Один взмах меча — и замок полетел на мраморные плиты. Отступив на шаг назад, Бернард распахнул заржавевшую дверь клетки. В ее скрипе и скрежете потонули и удары сотен сердец неверных, и их надрывное дыхание.
Впервые за многие месяцы получив свободу, зверь шагнул вперед. Длинные руки потрогали воздух, как будто пытаясь нащупать ставшие привычными железные прутья.
Бернарду с трудом верилось, что это существо когда-то называлось человеком. Кожа зверя была мертвенно-бледной, как у покойника, длинные золотистые волосы свисали на спину спутанной гривой. Конечности тонкие, как у паука.
При виде чудовища толпа отшатнулась. Неверные, в ужасе давя друг друга, прижались к стенам. Какой изысканный аромат крови и страха исходил от них!
Бернард вскинул над головой меч и подождал, когда зверь повернется к нему лицом. Он ни в коем случае не должен сбежать на улицу. Его работа — здесь. Он должен навлечь зло и скверну на это священное место. Должен разрушить даже малейшие остатки чуждой сакральности. Лишь тогда храм можно будет заново освятить во славу Божию.
Зверь как будто прочел его мысли и повернул к нему морщинистое лицо, на котором тускло светились молочно-белые глаза. Кожа монстра давно не видела солнца, да и в зверя он превратился уже немолодым.
Где-то в глубине помещения заплакал ребенок. Нет, такому зверю, как этот, не устоять перед искушением. Взмахнув тощими конечностями, монстр повернулся и бросился на добычу.
Бернард опустил меч — он ему больше не нужен, ибо не нужно больше держать зверя в страхе. Кровь и человеческие муки — вот что на какое-то время удержит чудовище внутри этих стен.
Бернард заставил себя сдвинуться с места и сделал шаг вслед за монстром. Проходя под куполом, он зажал уши, чтобы не слышать истошных воплей и жарких молитв. Он старался не смотреть на окровавленные тела на полу, через которые был вынужден перешагивать — боялся поддаться соблазну. Ведь здесь, внутри мечети, кровью был пропитан даже воздух.
И все же сидевший в нем самом
Страшась утратить контроль над собой, опасаясь поддаться искусу, Бернард ускорил шаг и вскоре уже был рядом с лестницей в дальнем конце мечети. А в следующий миг замер на месте, сраженный странной тишиной.
Сердца людей позади него прекратили биться. Тишина заключила его в объятия, и он остался стоять, не в силах сдвинуться с места, чувствуя, как его собственное сердце наполняет чувство вины.
Через секунду, как будто сорвавшись вниз с купола, донесся нечеловеческий вопль. Это его братья-сангвинисты убили монстра. Зверь выполнил свою миссию.
Боже, прости меня…
Сбросив с себя оковы тишины, Бернард бросился вниз по ступенькам, устремившись узкими коридорами в глубь подземелья. Подземная тропа вела его все глубже и глубже в чрево города.
И пока он спешил, его, подобно затаившемуся в темноте призраку, преследовал запах крови. Но вдруг ему в ноздри ударил другой запах. Вода.
Опустившись на четвереньки, он вполз в узкий тоннель. Впереди, притягивая его к себе, как мотылька к пламени свечи, мерцал свет. На другом конце тоннель расширялся, заканчиваясь пещерой высотой в человеческий рост.
Оказавшись в ней, Бернард выпрямился. Со стены свисал камышовый факел, отбрасывая подрагивающий свет на темную поверхность воды. Потолок пещеры покрывал толстый слой сажи, явно копившейся не один десяток лет.
Бернард уже сделал шаг вперед, когда из-за валуна поднялась женщина в простой белой рубашке. Блестящие черные пряди змеятся по плечам. Янтарного оттенка кожа гладкая и чистая. С золотой цепочки на изящной шее свисает острый осколок металла длиной с ее ладонь. Он покоится в ложбинке между пышных грудей, что четко вырисовываются под полупрозрачным холщовым лифом.
Бернард давно дал обет безбрачия, но тело его тут же отреагировало на ее красоту. Усилием воли он заставил себя посмотреть ей в глаза. Ее собственные смотрели на него оценивающим взглядом.
— Кто ты? — спросил он у нее. Незнакомка не удостоила его даже словом, но он тотчас понял, что она не заточенный в клетку зверь и даже не такая, как он сам. Даже на расстоянии Бернард ощущал исходивший от ее тела жар.
— Ты хозяйка источника?
Это имя было написано на древнем папирусе, вместе с картой, что лежала под ним.
Она не удостоила его ответом.
— Если не готов к тому, что ищешь, — просто сказала незнакомка. Слова были сказаны на латыни, но с древним акцентом — гораздо более древним, чем его собственный.
— Я ищу лишь знание, — возразил Бернард.
— Знание? — Это слово прозвучало скорбно, как заупокойная молитва. — Здесь обрящешь ты лишь разочарование.
И все же она, похоже, увидела его решимость. Отступив в сторону, женщина смуглой рукой с длинными изящными пальцами поманила его, приглашая подойти ближе к воде. Ее предплечье украшал тонкий золотой браслет.