Тропа волшебника

Глушановский Алексей Алексеевич

– Вампирша, о которой ты мне рассказывал? – В голосе темного мага послышалось легкое презрение. – Что она может знать?

– Она старше нас с тобой, вместе взятых! Уж что-то же она должна была видеть за время своей службы Темной Цитадели.

– Что-то… – усмехнулся некромант. – Разве что так… Рабы из числа нежити всегда содержались в отдельных, специально обустроенных загонах, выпускаясь оттуда только на время выполнения заданий. Так что все ее сведения об устройстве империи немногим превышают то, что ей было известно до попадания в рабство. К тому же, – добавил он, немного помолчав, – сравнительный анализ

фамильных умений различных аристократических родов империи всегда был строго секретным документом. Я думаю, что и сейчас его вряд ли можно найти в свободном доступе. Однако руководству Академии он несомненно знаком. Поэтому будь ОЧЕНЬ осторожен. Лучше всего постарайся сделать так, чтобы о твоих словах побыстрее забыли. Сколько человек их слышало?

– Много, но особого внимания вроде бы не обратили. Разве что та девушка. – Олегу припомнилась настойчиво допрашивавшая его четверокурсница. – А что?

– Да нет, ничего. Мелькнула одна мысль, но раз тебя слышала толпа народу, это бессмысленно.

– Учти, я не собираюсь никого убивать без крайней необходимости! – Прозвучавшая в «голосе» Висса задумчивость Олегу крайне не понравилась.

– Да и не надо. Зачем самому мараться? У тебя же есть вампирша. Насколько я помню, корпус «Ночных теней» всегда славился своим высоким профессионализмом в этом вопросе. Ладно, замнем, – перевел Висс тему, заметив, насколько напряженным стало молчание Олега. – Все равно это не имеет смысла, раз твое заявление слышало много людей. Куча внезапных смертей уж точно привлечет внимание.

Олег с облегчением вздохнул. Внезапно проявившаяся холодная рассудительность Висса в вопросах жизни и смерти очень ему не понравилась.

– В общем, отпирайся, как только можешь. Если же не получится, считай себя наследником зу Лиллов. Они, сколько помню, старались держаться вдалеке от политики и в крови особо не марались, а вот их «взгляд смерти» был хотя и малоизвестен, но весьма эффективен. В самом крайнем случае если потребуют доказательств, я попрошу Рилана, думаю, он не откажется принять тебя в названые братья и поделится секретом.

– Рилан? – переспросил Олег.

– Рилан зу Лилл, один из моих учеников. Ты его вряд ли запомнил. Он очень тихий и не любит привлекать внимание.

Однако лучше бы этого избежать. Так что старайся, чтобы у тех, кто будет тебя спрашивать, даже мысли не возникало о твоей возможной связи с Темной империей и особенно с родами зу Рилл и зу Крайн. А в самом крайнем случае бросай все и беги в Онер. Знай, после того как ты вернул Лею, здесь у тебя есть надежные друзья!

– Надеюсь, этого не понадобится. Но за предложение – спасибо. – Олег был растроган.

– Ну вроде все. Думаю, тебе стоит сегодня лечь пораньше. Завтра тебе потребуются силы. Свяжись со мной, когда все закончится.

– Обязательно. Пока, Висс.

– До встречи.

Завершив беседу, Олег некоторое время просто сидел, откинувшись в кресле, и обдумывал поведанную ему личем историю. Он не признавался даже самому себе, но завтрашний день его пугал. Олегу еще не доводилось сталкиваться с судебной системой, тем более в качестве обвиняемого, и он с удовольствием бы избегал подобных встреч и дальше. Впрочем, куда больше суда, на победу в котором, в конце концов, у Олега были очень неплохие шансы, его нервировало другое.

Он начал

опасаться, как бы его действительно не проассоциировали с мертвителями. Возможность, что кто-то может счесть его одним из них из-за необдуманно брошенной пары слов, вызывала испуг и омерзение. Который раз он прокручивал в голове фразу Висса: «…например, почти никогда не развлекались, пытая детей», и с каждым разом слово «почти» и то, что скрывалось за этим, таким безобидным на первый взгляд словом пугало его все больше и больше. Мысль, что его могут причислить к людям или, точнее, нелюдям, способным на такое, вызывало настоящую панику, густо замешенную на чувстве сильнейшего омерзения.

Впрочем, подумав, Олег нашел решение этой проблемы. Решение простое и легкое. Если у кого-нибудь из слышавших его в коридоре студентов возникла мысль, что он может быть мертвителем, это ему обязательно выскажут завтра. И тогда он абсолютно честно, находясь в Зале Истины, сообщит, что не имеет никакого отношения к родам зу Риллов и зу Крайнов. Учитывая невозможность лжи в этом месте, ему поверят. А самым сомневающимся он и телепатически может продублировать.

Постепенно мысли его сменили свое направление. На мгновение он представил себе, каково ему было бы, принадлежи он действительно к этим родам. Представил и ужаснулся. А заодно восхитился выдержкой и упорством Висса, сумевшего, несмотря ни на что, сохранить в себе остатки человечности.

Наконец Олег понял, что философствовать в таком роде он может еще долго, а ночь не резиновая, и завтра ему желательно быть бодрым и выспавшимся. Умывшись, он отправился спать. Уже засыпая, услышал, как хлопнула входная дверь, – это вернулась с прогулки Вереена.

Глава 4

Подготовка к неприятностям

Тяжело в учении – легко в бою.

А. Суворов

Ночью Олегу приснился кошмар. Его не было. Совсем. У него не было тела. Не было мыслей, чувств, разума. Ничего.

Огромная, сияющая звезда затягивала к себе странный сгусток тьмы и пустоты, которым Олег себя ощущал, а он не мог и не хотел сопротивляться ее притяжению. Каким-то сверхчувством (ибо обычных чувств у него не осталось) он ощущал, что эта гигантская звезда не хочет ему плохого, и он медленно скользил по черной глади окружающей его вселенской тьмы, все более и более приближаясь к притягивающему его сгустку огня. Шло время. Казалось, это будет продолжаться вечно, но спустя эоны и эоны лет он приблизился настолько, что один из гигантских протуберанцев смог до него дотянуться и, бережно ухватив, повлек его к поверхности звезды.

Появились чувства. И первым из них стала боль. Огонь звезды жег его. Пламя терзало пустоту его сущности, заполняя ее и оставаясь в нем. Он падал сквозь звезду, и огонь проникал в него, выжигая пустоты, смешиваясь с тьмой, становился его сутью. Постепенно пламя и тьма сформировали некое подобие тела, и боль стала понемногу отступать. Затем он начал различать голос. Звезда говорила с ним мягким и мелодичным женским голосом, шепча и уговаривая его: «Потерпи… Я знаю, любимый, тебе больно… Рождение – всегда боль, и даже мы ничего не можем поделать с этим. Осталось не так много, пожалуйста, потерпи еще чуть-чуть. Это для твоей же пользы».