Тропами Снайпера. Зов Зоны

Посняков Андрей

Да ведь и впрямь подожгли – вот ведь суки! Свежая-то трава горит плохо, а вот сухостой, всякие там чертополохи-репейники… да и эти, вон, зонтичные, трубчатые – борщевик, что ли? – за милую душу вспыхнут. Три последних дня никаких дождей не было, наоборот – солнышко да ветерок. Вот и высушило… вот теперь и вспыхнет – мало не покажется! Правда, до леса вряд ли дойдет – там травища.

Ветер как раз и дул в сторону затаившегося беглеца. Совсем скоро потянуло удушливым дымом, а уж жара сталкер дожидаться не стал – насколько мог быстро пополз к ельнику. Сначала полз, а как дым

погуще стал, так и поднялся на ноги, побежал – все равно не видно! Хоть одна от пожара этого польза.

Огонь, да еще с ветром – опасный соперник. Поди побегай с ним наперегонки – не набегаешься, пятки обгорят! Вот и сейчас, как ни старался Алекс, как быстро ни бежал, а все же чувствовал: не хватает скорости, никаких сил уже не остается, нагоняет его пожар, вот-вот – и схватит жгучий огонь за куртку, опалит волосы… Да уже опалил! Черт! Ну как же так-то?!

Быстрей, Алексей Юрьевич, быстрее! Бегите, бегите… эх…

Как прибежал – Алекс не помнил. Браслет ли помог или страх, а может, и то и другое. Когда уж совсем стал сдавать, вдруг второе дыхание открылось, а за спиной словно крылья выросли. Бросился из последних сил, прыжками – оп! И вот она, травища, тут уже огню плохонько, тут вон и ручеек, и болотце!

В болотце-то беглец и упал! Прямо физиономией в самую что ни на есть трясину. Только бурые брызги по сторонам полетели. Расползлась ярко-зеленая ряска, жадно чмокнула болотная жижа, да что-то ухватило беглеца за ноги, властно потянуло вниз, на дно, в самое сердце трясины! Вот уж, как говорится, из огня да в полымя… точнее говоря, кому утонуть суждено, тот в огне не сгорит…

Что делать-то теперь? Как выбираться? Как-как… как всегда. Не паниковать, спокойно… На ноги ни в коем разе не вставать. Спокойно лежать на брюхе да грести все под себя. Все, что под руку попадется – ряску, грязь, валежник, камыши… Ага, вот и ветка попалась – и ветку… Оп… еще, еще, еще…

Выгреб-таки! Выбрался из болотины. Браслет ли помог или навык… Ах, как славно было растянуться в траве! Пусть даже и гарью тянуло нещадно.

Как же хорошо жить-то, братцы! Как хорошо жить! Вдыхать полной грудью свежий осенний воздух, любоваться небом – пусть и облачным, лесом, вот этим самым ельником и…

Оп! Кто-то наступил на руку! Прямо на запястье… Автоматом замахнулся – вот-вот сейчас прикладом – да прямо в лоб!

– Не бейте, дяденька! – Ушлый Алекс тут же «включил дурака», или еще говорят – «прикинулся шлангом». – Я вам все, что хотите, отдам.

Голос звучал жалобно, да и сам-то беглец выглядел, правду сказать, не ахти – весь из себя дрожащий, мокрый… Червяк, слизень – не человек.

– Встал! А ну, живо. Рюкзак сюда.

Бритоголовый! И как же он сюда успел-то? Видать, по пятам за огнем шел. Или краем поля пробрался. Да как бы ни было – а вот он, здесь. Стоит – пистолет иностранный в руке – «беретта», что ли? Щурится презрительно, над левой бровью – белесый шрам. Подбородок волевой, квадратный… Такими обычно в старых советских фильмах фашистов показывали. Ну, или полицаев.

– Счас, счас, дядечка, поднимусь…

Сидоров, когда надо, умел дурачком прикинуться. Прямо хоть в театре играй, в какой-нибудь

там антрепризе… Кстати, слово это многие за ругательство принимают.

Подумав так, беглец улыбнулся, сделав все для того, чтобы улыбка казалась не наглой, а совсем наоборот – заискивающей, жалкой.

Покивал, кинул рюкзак к ногам бритоголового… Еще трое бугаев подошли. С автоматами, в камуфляже. Что ж…

– Теперь – оружие. Медленно! Что там у тебя – пистолет, нож…

– Наган, дядечка… Ножик тоже есть, как же в лесу без ножа-то? В кармане, ага…

Вытащил Алекс и наган, и нож, все осторожно в травку положил.

Один из верзил с разочарованным видом поковырялся в рюкзаке беглеца:

– Господин майор! Тут одна тушенка. И еще хрень какая-то…

– Черт с ним. – Лениво отмахнувшись, майор вперил взгляд в Алекса. – Еще оружие есть? Советую со мной не хитрить – чревато.

Сидоров виновато покусал губы:

– Еще кастет, дядечка. В кармане.

– Ну так вытаскивай!

Бритоголовый усмехнулся, хмыкнули и все остальные. Четверо против одного – мокрого, униженного, дрожащего. Кого им тут опасаться-то? То-то и оно. Расслабились парни… А между прочим – зря!

В кармане-то у беглеца «зуда» была! Вымокшая, но… Алекс молился сейчас, чтоб сработала. Сунул руку в карман, сжал несколько раз между пальцев.

Где-то за полем загрохотали беспорядочные выстрелы, послышались крики. Физиономия майора сначала сделалась бледной как мел, но тут же налилась кровью. Видно было, как бритоголовый борется с собой, вернее, с тем, что на него накатывало. Видать, сталкивался уже с «зудой», приходилось.

– Оружие бросить! Живо! – быстро скомандовал главарь.

Сам тут же отбросил в траву автомат и нож, парни последовали его примеру, только один замешкался, направив ствол на своего командира… И тут же получил хороший удар в челюсть! Пара секунд – и началась драка, хорошая такая, веселая. Правда, дрались только двое парней, и глаза у них при этом сделались какие-то пустые. Еще двое, завыв от внезапно накатившего ужаса, бросились в ельник. Что же касается майора – то действие «зуды» настигло, наконец, и его. Правда, бритоголовый качок, похоже, вовсе не испытывал никакого страха. Но и к буйствам его тоже не тянуло. Меланхолично покачав головой, главарь наймитов уселся в траву и запрокинул голову – из носа его фонтаном хлынула кровь.

Алекс тоже испытывал что-то такое, только в малых дозах, намеками или, точнее сказать, позывами. Всего понемногу. Страх накатил вдруг, и в драчке поучаствовать захотелось, а еще вспомнилась вдруг мама. Но все было терпимо – лишь браслетик на запястье вдруг сильно нагрелся, стал обжигать кожу.

Скорее всего, и тут снова браслетик помог, потому как быстро отпустило. Справился с собой Сидоров, правда, двигался еще какое-то время несколько неосознанно-меланхолично. Поднял с земли наган, прихватил рюкзачок да, махнув рукой, зашагал к ельнику. Откуда-то слева доносился жуткий жалобный вой – то выла от страха парочка наймитов. Майор так и остался сидеть, ни на что не обращая внимания и делая слабые попытки остановить кровь. Драчуны же – все больше распалялись.