Тропик Козерога
Шрифт:
– Но не серебряной же пулей, - ответил Крейтон, садясь на стул.
Семелесов повернул пистолет в руке, посмотрел на него и тихо шёпотом выругался, видно вспомнив о том, какими патронами тот был заряжен.
– Он же не знал, Мессеир, - равнодушно произнесла Клементина, вставая с места, - к чему ты всё это.
– Ещё бы он знал, - тихо проговорил Крейтон.
Парень тем временем уже почти полностью выполз из кухни и оглядев бегло всех четверых находившихся там, особенно задержавшись на Кистенёве, как ни в чём ни бывало, продолжавшим сидеть на своём месте,
– Да вы все больны. Что за хрень тут происходит.
– Вам не понять, - мягко произнёс Мессеир.
– Что не понять?
– Долг перед видом.
– Что?
– О чём я и говорю.
После этих слов Крейтон поднял немного свою правую руку и одна из вилок, до того мирно лежавшая на столе, вдруг поднялась в воздух, зависла в нём и спустя мгновение устремилась сквозь дверной проём и вонзилась в косяк двери на веранду. Семён ошалелыми глазами посмотрел на неё, потом на Мессеира, после чего пулей кинулся на веранду, и уже через полминуты, во дворе хлопнула калитка.
– Как говорил Матиас второй: если нация способна ненавидеть, значит, нация жива, - проговорил Крейтон, не замечая как смотревший на него сбоку Семелесов, вдруг изменился в лице.
– Сегодня друзья мои не пьём, завтра предстоит весёлый денёк. Пришло время дунуть на одуванчик.
В тот же вечер, когда уже стемнело, и в комнате на втором этаже только висевшая на стене лампа в стеклянном плафоне освещала комнату мягким золотистым светом. Когда Клементина уже переодевшись в ночную рубашку, сидела на кровати, Мессеир внезапно взял стилет, служивший ей заколкой для волос и, держа его в руках сел на пол, прислонившись спиной к стене.
– Ты знаешь, как наносится удар милосердия, Клементина?
– спросил он у жены, с грустью во взгляде покосившись на неё.
Она высунула ноги из-под одеяла и повернулась, свесив их с края кровати, настороженно смотря на Мессеира.
– Бить нужно вот сюда, - Крейтон несколько раз постучал по шее сзади, чуть ниже затылка.
– Бить нужно вот сюда, - Крейтон несколько раз постучал по шее сзади у основания черепа, - Во впадину сразу под затылком, ударив здесь, ты попадаешь как раз в продолговатый мозг. Человек умирает практически мгновенно.
Он замолчал, выжидательно смотря на девушку.
– Зачем ты мне это говоришь?
– сдавленным голосом спросила.
– Зачем спрашивать то, на что тебе уже известен ответ, - Крейтон поднялся с пола и медленно подошёл к кровати.
– Бывает по-разному: иногда хватает одного укуса, чтобы превратиться в кровопийцу, иногда они могут живого места на человеке не оставить, искусать с головы до пят, а он всё равно не заразится. Впрочем, если превращение начнётся, это едва ли можно будет не заметить.
Он сел рядом с ней и обняв за плечи, прижал к себе, замолчав ненадолго.
– Ты знаешь, о чём я говорю, Клементина, - и тут голос его слегка дрогнул.
– Лучше умереть человеком.
Глава двадцать пятая.
ВНУТРЕННИЕ ДЕЛА ОРДЕНА
Закончив собирать пистолет, Максим с удовлетворением посмотрел на него, повертел в руках и, рукавом стёр пятнышко на стволе, не
Монетников насторожился и повременил класть пистолет в ящик. Он прислушался: кто-то вошёл во двор, судя по шагам, их было двое, послышались перешёптывания, которые едва ли смогло расслышать человеческое ухо. Вдруг входная дверь распахнулась.
– Руки за голову! Полиция!
– чётко скомандовал ворвавшийся в дом мужчина.
Он был высокого роста, одет в серенький пиджак, под которым темнел иссиня-чёрный свитер с подвёрнутым воротником. Его табельный Макаров, который он держал перед собой двумя руками, был направлен точно в середину груди Монетникова, стоявшего возле комода с поднятыми руками, всё ещё держа в одной свой пистолет, чей ствол смотрел куда-то в потолок.
– Тихо, я всё понимаю, - спокойно проговорил Максим, смотря прямо в глаза незваному гостю.
– Оружие на пол, живо!
Максим подчинился и медленно опустил пистолет на пол и ногой толкнул его в сторону. В этот момент в соседней комнате послышались шаги, и через несколько секунд оттуда вышел второй полицейский. Он был немного ниже первого, пострижен ёжиком, отчего его череп казался слегка приплюснутым сверху, и одет он был в такой же серый пиджак, только вместо свитера на нём была белая рубашка.
– Всё ч-ч-чисто, б-больше в доме никого нет, - произнёс он, опуская пистолет.
– Хорошо, надень на него наручники.
Максим сложил руки за спиной, и не думая сопротивляться. После чего, сел на стул, продолжая пристально смотреть на первого полицейского, когда, его товарищ, схватив Монетникова за плечи, попытался усадить его.
– Как ты думаешь это он?
– спросил высокий, показывая листок бумаги с фотографией.
– П-п-похож, - ответил тот, едва взглянув, и отошёл к окну, предоставив говорить другому.
– Чем обязан, господа полицейские? Может быть, всё-таки объясните.
– Чем обязан?
– сделал удивлённое лицо высокий, пройдясь по комнате.
– Думаю вам лучше знать, гражданин Мякишев, Маккавейцев, Можайский, Монетников, или как вас там на самом деле. Что за чертовщина твориться в городе.
– Чертовщина?
– ровным голосом спросил Максим, поднимая взгляд, который он не сводил с полицейского.
– Вот именно. Странные истории люди рассказывают, об ошалелых подростках раскидывающих взрослых мужиков, о летающих айфонах. Теперь ещё и наш начальник РУВД, мы уж думали, он вообще не выживет, а он вон как, сбежал из больницы, заявился в отдел, живёхонький и свалил, ничего никому не говоря, а затем пропал, и направлялся, как мы с трудом выяснили, куда бы вы думали, именно, сюда. Триста двадцать седьмая и двести двадцать вторая у тебя уже есть, но думаю это только цветочки, так что если хочешь облегчить душу, то прямо сейчас расскажешь нам кое-что, а именно: кто такой Мессер?