Тропинка к счастью
Шрифт:
— Я же говорила раньше: дело не в словах.
— А в чем?
— Все читается по глазам. У тебя очень выразительные и добрые глаза.
Линда сама не ожидала от себя подобного замечания, но это вырвалось помимо ее воли, и она смутилась.
— Так, — улыбнулся Майкл. — Продолжай, пожалуйста.
— Нет уж. Я лучше выслушаю все по порядку. О чем же ты говорил с Фэй?
— Понимаешь, она вообразила, будто способна кого-то сглазить! Услыхала какие-то дурацкие разговоры своих бабушек, затем посмотрела какой-то страшный фильм по телевизору и решила, что явилась
— Ничего не понимаю!
— Да я и сам не очень-то все это понял. Попробуем разобраться вместе. Фэй было два года, когда погибла Дженет, и она, конечно, не помнит себя в то время. Но однажды услышала, как ее бабушки делились воспоминаниями о Дженет, и уяснила одно — что она все время ходила за матерью и твердила: «Мама, мама», не отпуская от себя ее ни на минуту. Так было и в тот трагический день. Вот малышка и решила, что она накликала беду. Я стал объяснять ей, что все маленькие дети так себя ведут, что это нормально, но глупышка вбила себе в голову, что это она причинила вред Дженет и сглазила ее. Тогда, то есть когда Фэй поняла все это, она перестала называть меня папой, чтобы со мной не произошло ничего страшного. Для меня тут нет никакой логики, но ей это очень понятно, тем более что она еще посмотрела по телевизору фильм про дурной глаз и выстроила себе целую теорию по этому поводу. Тем не менее я объяснил ей, что это чепуха, и, кажется, говорил довольно убедительно. У Фэй явно улучшилось настроение, но она пока еще по-прежнему называет меня по имени. Ума не приложу, почему она взвалила на себя всю вину?
— С ребятишками такое бывает, правда, в определенном возрасте. Дети с трудом переживают развод или смерть одного из родителей.
Официантка принесла пиво. Майкл отпил большой глоток и поставил кружку на стол.
— Я бы хотел кое-что спросить, правда, это не касается Фэй.
— Спрашивай.
— Ты никогда мне не задаешь никаких вопросов. Сколько я тебя знаю, ты ни разу ничего не спросила. Почему?
— Что-то я не очень понимаю, о чем ты.
— Сейчас объясню. Мы не раз беседовали подолгу, и ты ни разу не поинтересовалась, откуда я родом и чем занимаюсь. Ну и все такое… Ты — первая, кто не спросил меня об акценте и почему я живу в этом городе.
— Это, наверное, потому, что ты просил меня не вмешиваться в твои дела.
Майкл чуть виновато улыбнулся.
— Может быть, — согласился он. — Но я не уверен, что именно это является причиной. — Майкл действительно считал, что Линда никогда не будет слушать чьих бы то ни было указаний, и выспросит что угодно, если ей надо. — Ну так что? Почему? Тебе что, не интересно? — Майкл молча ждал ее объяснений.
— Ты же мне сказал, что не любишь говорить о своей жене, и я подумала, что твой переезд сюда каким-то образом связан с ее смертью, поэтому ничего и не спрашивала.
Майкл поразился этому признанию, он был готов ко всяким отговоркам, но не к прямому, правдивому ответу. Кроме того, он уже начал сожалеть, что пристал к ней со своим довольно бестактным вопросом. Линда была вправе рассердиться.
Майкл помолчал немного, отпил еще пива. Было видно,
— Ты права, все так и есть. Ты знаешь, где находится Дорчестер?
— В Англии? — попробовала угадать Линда.
Она заметила, что выражение лица Майкла изменилось, стало таким же напряженным, как в те моменты, когда она касалась в разговоре его прошлого.
— Дорчестер находится рядом с Бостоном.
— Никогда не слышала.
— Я вырос там. В тот день мы с Дженет поехали в гости к друзьям. Для нас это было долгожданное развлечение, ведь дети и заботы занимали все наше время. В общем, на обратном пути пьяный водитель врезался в нашу машину. Он не справился с управлением, и мы столкнулись лоб в лоб. Дженет погибла, а я остался жив…
Нет, подумала Линда. Это не значит жив.
— Продолжай, — попросила она. Линда не сводила с него глаз, пытаясь прочесть в его взгляде то, что он не мог выразить словами. Почему он вдруг решил рассказать ей эту историю?
— Вот и все, — тихо сказал Майкл.
Но это было отнюдь не все, и они оба знали, что что-то не договорено.
Майкл отвел взгляд и некоторое время сидел молча, делая вид, что поглощен куском мяса, но потом снова поднял на нее взгляд. Только в ее огромных, прекрасных глазах Майкл мог найти понимание, и он решился…
— Я тогда выпил пару кружек пива. Я не был пьян, но все равно… реакция могла быть не та… И я думал потом, что если бы тогда не пил вообще, то, возможно, мог сделать что-нибудь… как-то предотвратить…
Майкл больше не в силах был говорить об этом, Линда понимающе кивнула.
— Да… — сказала она наконец.
Майкл вдруг разозлился: он рассказал ей о самом сокровенном, а у нее не нашлось больше слов, кроме этого «да».
— Так это все, что вы можете сказать мне, миссис Форд? — спросил он язвительно. — Может, объясните, что вы имеете в виду.
— Это означает, — спокойно сказала Линда, — что, если бы я была на твоем месте, я бы думала точно так же.
— Но ты не на моем месте.
— Да. Но я все равно очень хорошо понимаю, почему ты не захотел оставаться там, где все напоминает о случившемся.
Майкл не знал, что сказать на это, поэтому промолчал. Линда была откровенна, а он к такому не привык и все время ждал от нее какого-нибудь подвоха, всякий раз убеждаясь, что эта женщина никогда не скрывает своих мыслей. Теперь вот она созналась, что понимает, насколько ему больно, и он благодарен ей за это.
Майкл огляделся, чтобы отвлечься. Вокруг собиралась толпа завсегдатаев, посетители весело болтали, шумно приветствовали друг друга.
— У меня есть еще один вопрос к тебе, — сказал Майкл, повернувшись к Линде. Он действительно давно хотел спросить ее, но не решался, так как не совсем был уверен, что ему стоит вмешиваться в ее личные дела, но обстановка подействовала на него расслабляюще. — Мне еще одна вещь непонятна, — продолжил он.
— Какая?
— Ты определенно любишь детей. Так почему же ты не захотела иметь собственных?
Линда нахмурилась.
— Почему ты решил, что не захотела? — спросила она.