Тропинки в загадочный мир [с иллюстрациями]
Шрифт:
Слепыш издавна служил объектом пушного промысла. В связи с малочисленностью и трудностью отлова этот грызун добывался мало. И все же в 30-е годы нашего столетия в Казахстане ежегодно заготавливали около двадцати тысяч его шкурок. Ныне район обитания этого редкого грызуна сравнительно небольшой: северо-восточное Предкавказье, полупустынные степи междуречья Кумы, Терека и Сулака. К северу заходит в южные части Калмыцкой АССР. В Западном Казахстане, в частности в Актюбинской и Уральской областях, колонии слепыша малочисленны, поэтому зверек и занесен в Красные книги СССР и Казахстана.
В.
Сурок из Красной книги
Вспоминается 13 апреля далекого 1962 года, когда, после длительного ожидания автомашины на автобазе города Чимкента, мы наконец-то выехали с экспедиционным грузом под насмешливыми взглядами шоферов в горы Каржантау. И было чему им улыбаться! Мы получили старенькую машину ГАЗ-67 со слабым мотором и с женщиной-шофером, которая до сих пор не отваживалась выезжать за пределы города. Но, увы! Ничего лучшего автобаза нам не выделила.
Быстро промелькнули уже почти отцветшие зеленеющие яблоневые сады города и окрестных сел. Машина, тревожно постукивая мотором, быстро мчала нас по ярко-зеленой в эту пору глинистой всхолмленной пустыне. Едва переехав полноводную весной реку Бадам, машина начала подъем. Надсадно гудя и щелкая, она взбиралась все медленнее и где-то на середине склона встала. Пришлось вылезать и подталкивать ее. Измученные вконец, мы все же выкатили своего «козлика» на плосковершинный, пониженный здесь гребень хребта. Уселись снова в «газик», но не тут-то было.
Здесь, на высоте двух тысяч метров над уровнем моря, в лощинах еще лежали снежники, постоянно пересекавшие дорогу, и нам через каждые десять-пятнадцать минут приходилось вылезать и лопатами прокапывать путь. Уже под вечер дорога уперлась в такой мощный снежник, что откопать ее не представлялось никакой возможности. И мы с облегчением (нет худа без добра!) стали сгружать наш нехитрый, но довольно громоздкий экспедиционный скарб. Отважная водительница «козлика», с трудом развернувшись на размокшем склоне и помахав на прощанье рукой, скрылась за ближайшим поворотом.
А мы, присев на вьючные ящики, наконец-то по-настоящему стали разглядывать местность. С юго-запада на северо-восток, насколько видели глаза, тянулся всхолмленный уплощенный гребень гор Каржантау. На северо-востоке он, повышаясь до трех тысяч и выше метров, плавной дугой соединялся с внушительным (высотой до 4200 метров) Угамским хребтом. К северу Каржантау, теряя высоту, круто обрывались в синеющую от бесснежья каньонообразную долину реки Бадам, а к югу почти так же круто спускались к долине многоводной реки Угам.
В окрестностях нашей остановки, на северном склоне, среди множества снежников поднимались небольшие известняковые скалы и карровые поля, лишенные почвы и растительности. Чуть ниже разреженно росли крупные, раскидистые, с причудливой кроной деревья зеравшанского можжевельника или арчи. Облюбовав густохвойную арчу, мы перенесли под ее нависшие почти до земли длинные ветви свой скарб. Расположили рюкзаки и спальные мешки в виде полукруглой стены для защиты от возможного ветра и дождя и почувствовали себя как дома, хотя хмурая погода ухудшалась. На маленьком костре вскипятили воду, набрав ее из ближайшего ручейка, заварили крепкий чай, с наслаждением поужинали, вдыхая ароматный дым
Ранним утром 14 апреля, воспользовавшись сильным ночным заморозком, сковавшим талый снег, мы с грузом самого необходимого для работы отправились по водоразделу Бадама и Угама в истоки реки Гимурсай, где предполагали изучать сурка Мензбира.
После утомительного пятичасового пути, часто проваливаясь в глубокий снег, добрались мы до места работы. Здесь была еще зима. На восточных, западных и северных склонах лежали сплошные снежные поля, на фоне которых темнели обнаженные останцы, скалы. Лишь на южном склоне кое-где уже появились проталины, зазеленела низкорослая травка. С трудом нашли здесь местечко, свободное от талой воды, и поставили палатку. Прояснившаяся было погода стала портиться, поэтому, наскоро закусив, мой спутник Юрий Серафимович Лобачев ушел в нижний лагерь, а я в подзорную трубу стал осматривать окружающие склоны.
Всюду, даже в самых многоснежных местах, были видны запачканные землей сурочьи норы с расходящимися от них тропинками. Около некоторых сидели и сами сурки. Их темные съежившиеся фигурки четко выделялись на фоне бесконечных снегов, но при неподвижности их легко было спутать с такими же темными, выступавшими из-под снега камнями. Так начались наши наблюдения за зверьками.
Как известно, сурки — грызуны с семейным образом жизни. Они строят сообща обширные и надежные убежища, имеют хорошо выраженные семейные участки, к которым очень привязаны, обладают сильно развитой сигнализацией, инстинктами подражания, ранней способностью к строительству нор и гнезд и другими поведенческими особенностями, необходимыми в общественной семейной жизни.
Но вернемся к сурку Мензбира, который, как иногда говорят, самый-самый... В чем же его исключительность?
Во-первых, он самый мелкий из сурков, обитающих в Европе и Азии, весит в конце лета в среднем около четырех килограммов при длине тела сорок пять сантиметров. Во-вторых, он имеет наиболее резко меняющуюся по сезонам года окраску. В-третьих, у него самая малая по площади область распространения, или ареал, весь сосредоточенный в горах Западного Тянь-Шаня. В-четвертых, это самый высокогорный из сурков СССР. Нижняя граница его распространения нигде не опускается ниже двух тысяч метров над уровнем моря. В-пятых, как новый для науки вид он описан наиболее поздно, в 1925 году, профессором Среднеазиатского университета Даниилом Николаевичем Кашкаровым. И, наконец, это единственный из сурков, внесенный в Красную книгу Казахстана, СССР и международную.
Мы изучали сурка Мензбира в основном в 1961 и 1962 годах, когда и выяснили, что численность этих зверьков сократилась. В 1962 году охота на него в Казахстане была запрещена. Позднее его изучением под нашим руководством занимался Виктор Иванович Машкин. Собранные данные и легли в основу очерка.
Как обычно, весной в горах Западного Тянь-Шаня погода нас не баловала. Но, несмотря на длительные ненастья с туманами и обильными снегопадами, а нередко и с ураганными ветрами, весна вступала в свои права: все больше зацветало растений, оживленней становились птицы, количество которых с каждым днем увеличивалось, на соседнем вытаявшем гребне все чаще появлялись фигурки горных козлов. И в жизни сурков тоже происходили важные события.