Тропинкой человека
Шрифт:
— У меня есть идея получше, — сказал Дроботецкий. — Если ты отпустишь меня, все убедятся в чистоте твоих намерений.
— Боюсь, что когда я узнаю о ваших намерениях, что-либо исправлять будет поздно, — проворчал в ответ вампир.
— Это ты пришел с миром, — продолжал гнуть свою линию заложник. — Значит, ты первым должен уступить.
— …Кеша, проследи, — просящее проговорил Дуккон, убирая руки с туловища Сергея Викторовича. Последний тут же убрался с линии огня.
Проследить? Я что, должен указывать охотникакм??
— Так
— Собственно, не вам, а этому молодому человеку, — Дуккон простер в мою сторону палец. — Но охотники тоже могут присутствовать — его смертного Учителя будет достаточно. У вас что, в процессе переговоров принято вторгаться в чужие мысли? Может, уберете давление?
— Вы много хотите, — рек Дроботецкий. — Полагаю, мы имеем право на предосторожности.
— Я стою перед вами совершенно беззащитный, — парировал Дуккон, — оказал вам доверие. Не пора ли ответить тем же? Здесь останутся трое: вы, я и он, — Старейший кивнул в мою сторону. Кеша будет гарантом нашей обоюдной безопасности. Особо любопытные смогут подслушивать за дверью или с той стороны пролома.
— Кроме меня, здесь останутся еще два охотника, — заявил Сергей Викторович.
— Пусть будет так, — согласился Дуккон, — но останутся — без права голоса.
Дроботецкий склонил голову, взглядом подозвал напарников. Остальные послушно удалились, лишний раз заставляя меня задуматься о той роли, которую играл Сергей Викторович среди охотников.
— Мы вас слушаем, — проговорил Дроботецкий, обращаясь к Старейшему.
— То, что я хочу сказать, предназначено, в первую очередь, для Кеши. Вы здесь просто наблюдатели. У меня есть предложение…
Воцарилась, зазвенела тишина.
— Какое? — не выдержал Сергей Викторович.
Дуккон не удостоил его взглядом. Он смотрел на меня.
— Какое? — откликнулся я.
— Для вампира твоего возраста ты совершил много деяний. Некоторые из них неоднозначны, спорны. Ты обрел Силу, но не готов ею пользоваться. Тебе нужно время, чтобы все осмыслить, понять, что нужно делать. Ты слишком юн, но твой ум гибок! Гибок настолько, что пленил даже Фаргела. Возможно, Мудрейший с самого начала видел в тебе то, что теперь вижу я.
— Что? — робко поинтересовался я.
— Будущего посредника между людьми и вампирами. Однажды Старейшим придется договариваться.
— А что происходит сейчас?! — быстро спросил Дроботецкий.
— Всего лишь перемирие. Никаких переговоров: охотники еще слишком слабы. Как только я уйду, все пойдет по-старому. Позвольте, я продолжу.
За последнее время ты, Кеша, совершил ряд ошибок, главной из которых стало неповиновение Совету Старейших. Из-за вмешательства охотников Карини не удалось привести приговор в исполнение. Вместе с тем, поединок со Старейшей — успешный поединок — свидетельство силы вампира. Совет готов принять такого вампира как равного. Конечно, ты еще молод, чтобы претендовать на статус Старейшего.
— Какой? — пролепетал я.
— Мне нужен ученик. Я оставляю за тобой право вести тот образ жизни, который тебе нравится; питаться так, как сочтешь нужным. И все это — за обладание титулом, который принесет тебе больше пользы, чем вреда.
— …А в чем будет суть моего ученичества? Что я должен буду делать?
— Я — ученый, исследователь. От тебя буду ждать того же. Ты можешь прийти ко мне через двести, четыреста лет — когда сочтешь нужным. Так что ты мне ответишь?
— Я… не знаю. Надо подумать.
Дуккон усмехнулся:
— Оставляешь себе иллюзию выбора. Твое право. Пока не заявишь обратного — будешь считаться моим учеником. Я скажу, что ты согласился. Принимаешь такие условия?
Я вздохнул, посмотрел на бесстрастные лица охотников и кивнул, соглашаясь:
— Принимаю.
…Вслед за Старейшим я вышел на улицу. Проводил взглядом нового Учителя, быстро теряющегося на фоне звезд. Дуккон упорхнул, оставив меня любоваться далекими светилами.
— Думаешь, ему можно доверять? — рядом остановился Сергей Викторович. — Вампиры — коварные создания.
— Дуккону — можно. Он, конечно, монстр, но всегда говорит то, что думает. К тому же, я — сам вампир. Какой смысл меня обманывать?
— Ну, он может рассчитывать, что ты расслабишься. Когда потеряешь бдительность — тогда и нападет.
— Зачем? Он намного сильнее меня, и мы все это знаем. Нет, Дуккон говорил честно.
— Ну что ж… ты примешь его предложение? Станешь учеником?
— Уже принял… Жизнь без страха, без обязательств. Надо лишь заниматься наукой — и то, лишь когда сам захочу, — условия выгодные.
— А как же вакцина? Когда разработаем антидот, ты его примешь?
— …Может быть… Лекарство еще надо приготовить. Когда оно будет, тогда и решим. В конце концов, вам тоже нужен объект для исследований… Может, я и захочу снова стать обычным человеком… Давайте оставим это на потом: столько всего произошло!
Дроботецкий молча сверлил меня взглядом. Я не выдержал:
— Ну, Сергей Викторович! Вы же знаете, что я нормальный парень! Ни на кого кидаться не буду!
— Да, ты прав, — его глаза подобрели. — Извини. Конечно, когда будет антидот, тогда и поговорим.
Развернувшись назад, ученый критически оглядел проем в стене:
— Будет непросто объяснить это начальству.
Я пожал плечами. Объяснит как-нибудь — мало ли какой паранормальный опыт мог вызвать такие разрушения: полтергейст приходил, например.
— Пошли работать?
— Попозже. Я сбегаю к родителям, можно? Скажу, что все нормально уже.
— Давай. Только возвращайся. Обязательно, — Дроботецкий улыбнулся. — Ты нам нужен.
Я несмело улыбнулся в ответ. И взлетел. Стремительно набирая высоту, определился с направлением.