Тропою снежного барса
Шрифт:
– Женя, давай я поеду с тобой? – предложил Рома. – Вдвоём надёжнее.
– В этом нет необходимости. Через час я вернусь.
Заринка вышла проводить меня до машины.
– Евгений Алимович, я понимаю, сейчас не время, но ничего не могу с собой поделать… Скажите, когда всё кончится… мы… то есть я и вы… – Она замолчала и смущённо посмотрела в сторону переливавшихся огней Туркомплекса.
Я провёл пальцами по её щеке.
– Заря, я тороплюсь. Потом поговорим.
Девушка поднялась на носки и, закрыв глаза, поцеловала
– Я люблю вас, – тихо сказала она. – Можете думать обо мне что хотите, но я не такая дура, чтобы сидеть и ждать, пока мой принц сам отыщет меня. Скажите только, я вам хоть немного нравлюсь?
Я молчал. Что я мог сказать? Заринка опустила плечи.
– Понятно… Вы до сих пор любите Камиллу, а со мной возитесь только потому, что папа ваш друг. Но это ничего не меняет. Я всё равно буду любить вас, хотите вы этого или нет.
Ночь была звёздная, полная луна – такая большая, какая бывает только в горах – заливала всё вокруг белым светом. Ровно в 24.00 я въехал на пустынную в это время автомобильную стоянку у Бельдерсая. На выступе скалы виднелись покатые строения канатной дороги. Я выключил двигатель. Тишина. Только ночные насекомые тихо звенели в траве.
Я закурил сигарету и неподвижно просидел пять минут, пока с ближайшего склона не спустилось несколько тёмных фигур. Я вышел из машины, поджидая их, встал у переднего бампера.
– Ты один? – спросили из темноты.
– Конечно. Как договаривались.
Вспыхнул фонарик.
– Не двигайся, – сказал тот же голос.
Фигура подошла ближе, осветила салон «фольксвагена».
– Всё в порядке. Он один.
Ко мне подошли трое мужчин. В одном я с трудом узнал Ирбиса. Разбитые губы, оплывшее лицо, глаз почти не видно.
– Давай карту.
– Пусть он сначала сядет в мою машину, – сказал я. – Где Боганч?
– Сегодня не вечер вопросов и ответов. Давай, катись!
Ирбиса толкнули. Хромая, он подошёл к машине. Я вынул из кармана карту.
– Боганч сказал, если что не так, он повесит тебя на твоих собственных кишках.
Я отдал карту, повернулся к ним спиной. По позвоночнику пробежал холодок – они могли ударить сзади. Несколько шагов показались вечностью. Я смотрел на Ирбиса, в случае чего он предупредил бы меня.
– Как ты, брат? – спросил я его.
Ирбис открыл и закрыл рот.
– Зубы. Эти подонки выбили все зубы, – прошамкал он.
Тени исчезли. За поворотом заурчал двигатель. Я открыл дверцу.
– Садись, поехали. Они за всё заплатят.
11
По дороге я заехал в Новый посёлок, разбудил частного практикующего врача.
– Док, поедемте с нами. Здесь недалеко. – Я сунул ему в карман две бумажки по двадцать долларов. – Это только аванс.
Врач, плотный мужчина пятидесяти лет, быстро собрался, и в «Чёрный альпинист» мы прибыли втроём. Ирбиса поместили в отдельный номер на
Заринка всю ночь не отходила от отца. Док сказал, что утром больного надо доставить в больницу – сделать снимок.
– Похоже, у него трещина челюсти и сломаны рёбра.
Я сжал пальцы в кулаки. Ненависть бурлила во мне. Ох, Боганч! Я не успокоюсь, пока не достану тебя!
В 08.15 утра «мерседес-190» немца Гарри лихо въехал через открытые ворота, подрулив к стоянке отеля. Гарри в спортивной шапочке с большим козырьком, в шерстяной маячке и синих шортах выглядел крутым туристом. Он извлек из багажника рюкзак, похлопал его по пухлому боку.
– Я привёз всё, что ты просил.
Мы заперлись с Гарри в моём номере. Я расстелил на столе привезённые им карты северо-западного Тянь-Шаня. Выбрал нужную, прочертил маршрут Ирбиса к Арашанским озёрам. Рядом с Белой скалой я поставил крестик.
– Трещина здесь?
– Да, чуть выше, на южном склоне над озером. Ты найдёшь её без труда. Солнце печёт – ледник отступил. Ирбис сказал, что пещера в середине трещины на глубине семи-восьми метров.
Немец Гарри – умный парень, схватывает всё на лету. Я достал из рюкзака верёвки, карабины, крючья, молоток, бинокль и шикарные альпинистские ботинки на рифлёной подошве с шипами.
– Сорок второй, как ты и просил, – сказал Гарри. – Примерь.
К альпинистскому снаряжению я присоединил связку патронов аммонита. Не бог весть какая взрывчатка, но атомная бомба и не требовалась. Списанный аммонит уже больше десяти лет хранился на складе геологической экспедиции, зону отдыха которой мы и превратили в «У Чёрного альпиниста». Когда-то геологи подрывали им шурфы.
– А это зачем? – спросил Гарри, указав на взрывчатку.
– Сколько дней пути до Арашана?
Гарри посмотрел на карту, привычно разбил путь на ночёвки.
– Пять-шесть дней.
– А другой путь на Арашан есть?
Гарри слегка провёл концом карандаша по водохранилищу Чорбоф и дальше с востока на запад через Пскемский хребет.
– Можно и здесь пройти, через перевал Ак-Булак. Так даже ближе, но тропа тяжёлая и туристы ею не пользуются.
– Ты бы за сколько дошёл по ней до Арашана?
Гарри уже включился в свою любимую игру. Подготовку к походу они с Ирбисом превращали в культ своеобразных гурманов, для которых сам процесс укладки снаряжения, продовольствия и обсуждения этапов горного приключения составлял наслаждение особого рода.
– Четыре дня, особо не напрягаясь, – сказал Гарри.
– Можно опередить Боганча. Гарри, не будем терять времени.
Проложи новый маршрут, лучше тебя никто не знает наши горы. Через час Рома подвезёт меня до моря.
– Я думал, мы пойдём вместе. Одному опасно ходить в горы, Женя, ты же знаешь.