Тропою Толтекв
Шрифт:
С другой стороны, трещина и трещина – может, на этом все и кончится? Но если события идут вкось, то идут туда все. Самый кошмарный сценарий продолжал развиваться под действием, казалось бы, совершенно безобидного ветра: майна неумолимо росла. Стив лихорадочно продумывал план действий: скорее всего, охотники сейчас где-то за три мили отсюда – при такой поземке ни одна ракета видна не будет. Надо отбежать хоть тысячу футов и выстрелить оттуда.
Стив внимательно следил за увеличивающейся полыньей, она росла со скоростью дюйм в минуту. У него пятнадцать минут, чтобы отбежать, выстрелить и пятнадцать, чтобы вернуться. Он не стал раздумывать. Пробежка – три выстрела по дуге в сторону
И вдруг ему пришла мысль: «Размазня! Немедленно прыгай и пытайся сообразить хоть какое-нибудь плавсредство!» Соображать, на самом деле, и не надо – перед ним громоздилась огромная шлюпка. Стив перепрыгнул через ледяную воду, подбежал к складу и, с ходу ухватившись за борт, понял, что не в состоянии даже сдвинуть ее с места. «Конечно, она же примерзла!» - ему не хотелось думать, что с судна ее тащили вдесятером. Он оглянулся на трещину – та уже достигла критического размера. Вскоре дорога на ту сторону будет закрыта. Самое страшное было то, что льдина, кажется, только набирала скорость.
«Ничего! Расстояние – не помеха, если я спущу на воду эту лоханку!» - озверело подумал полярник и, схватив топор, стал методично обрубать лед, намерзший на борта. Он скинул рукавицы и забыл о ледяной крупе, секущей лицо – сейчас было не до того. Спустя полчаса шлюпка была свободна ото льда, но сдвинуть он ее по-прежнему не мог. Тогда полярник придумал нехитрую систему рычагов из весел и подпорок, по дюйму приподнимая один борт. Спустя еще минут двадцать шлюпка, опрокинулась на дно.
Стив отметил, что водяная лента уже достигла пятнадцати футов в ширину и стремительно расширялась. Белый, бесшумный пароход отправлялся в свое плавание с девятью пассажирами на борту, даже не ведающими о своей судьбе. Да, ракеты улетели впустую. Стив в отчаянии выпустил в воздух еще несколько штук и подошел к шлюпке. Ее носовая палуба возвышалась вровень с его глазами. Как ее доставить до воды, он не представлял.
Сначала его одолело отчаяние, но потом полярник усилием воли заставил себя думать. Нужна была элементарная лебедка, которой у них не было. Но эта лоханка весила не многим больше пары тысяч фунтов. Если он сообразит простейший ворот, то этого должно быть достаточно…
«Ага!» - он, кажется, придумал. Стив взял коловорот, и, отойдя к трещине, которая уже превратилась в край льдины, поскольку ширина уже не вмещалась в понятие трещина. Он засверлил глубокую лунку, потом воткнул в нее подходящий шест. Затем закрепил на носовом кольце шлюпки канат и протянул его до этого шеста. Там он сделал петлю и продел в нее конец багра, который стал воротом, наворачивающим канат на вертикальную ось.
Здесь он в спешке и совершил ошибку в своем, в общем-то, правильном инженерном сооружении – ему надо было засверлить лунку поглубже и под наклоном от лодки. А так он начал наматывать трос, удерживая одной рукой ось в вертикальном положении, а другой вращая по кругу ворот продетый в петлю. Трос натянулся, как пружина. Стив крепко держал вертикальную ось и, идя по кругу, продолжал крутить свой ворот.
Шлюпка качнулась и рывком двинулась на несколько дюймов вперед. «Получилось! Теперь нужно только потихоньку дотащить ее до берега», - но радость ослабила внимание, и Стив стал быстрее наворачивать трос. Канат опять натянулся до предела, и тут огненная боль обожгла его колено. Полярник в шоке, не понимая, что произошло, смотрел на вертикальный шест, выскочивший из ледяной лунки
«Ничего, сейчас я все исправлю!» - в запале подумал Стив. Но стоило ему шагнуть, как невыносимая боль в ноге снова пронзила его, и он упал, потеряв сознание. Очнувшись, он понял, что уже спускаются сумерки. Взглянув в сторону трещины, полярник не увидел отколотого ледяного поля. Его бил озноб, то ли от боли, то ли от холода – он не знал и не хотел этого знать. Он остался один, а там, в темноте мечутся по краю льдины его друзья. И он больше не мог им ничем помочь. Не мог из-за собственной глупости!
Стив долго с ненавистью смотрел на злосчастный шест, разбивший ему колено. Рой самых мрачных мыслей носился у него в голове. Если бы он был изнеженным горожанином, он наверно, наложил бы на себя руки. Но привычка к выживанию в трудных условиях и борьбе с невзгодами сделала свое дело. Он почти на автомате прополз несколько метров до палатки, волоча больную ногу, и, затих на топчане, впав в забытье, не чувствуя больше ни холода, ни голода.
А дальше потянулись серые будни безмолвного одиночества. У него было все, чтобы выжить: и еда, и дом, и топливо, не было только одного: желания. Он чувствовал себя убийцей, пусть не по желанию, а по головотяпству, но разве от этого легче? Ведь, не поспеши он тогда, засверли лунку под вертикальную ось ворота поглубже, и она бы ни за что не соскочила. Жизни девяти человек висели на волоске, и он собственноручно оборвал эту единственную возможность.
Нога постепенно заживала, и он стал выходить на улицу, смастерив самодельную шину и костыль. Раскрытый склад оказался легкой добычей для медведей, и вокруг валялись разбросанные и разжеванные железные банки с консервами. Стив со злорадством отметил, что звери ранились о рваную жесть – на снегу оставались следы крови. Его не очень беспокоило это разграбление – еды оставалось много и в палатках. Больший интерес представлял уголь, тоже разбросанный, но естественно, не съеденный.
Инстинкт выживания шептал ему на ухо: «Вот к весне нога заживет, и ты пешком дойдешь по льду до эскимосских поселений», - но разум говорил, что если нога и заживет, что-то в ней повреждено настолько, что он вряд ли вообще сможет когда-либо нормально ходить. А совесть велела выйти в сумерки, которые заменяли здесь день, и не возвращаться.
Он остался один, правда, не совсем… Очередной раз, выйдя к разваленному складу, в попытке откопать из-под снега что-то полезное он встретил гостя, вернее, хозяина – поскольку гостем здесь был Стив. Едва завидев огромную белую тень, полярник вскинул ракетницу и нацелил на хищника. Медведь, не выказывая спешки, неотрывно глядел на свою потенциальную еду. Полярник не выдержал дуэли взглядов, и выстрелил под ноги зверю – он знал, что ранить животное опасно, а так ракета, шипя в снегу, полыхала красным пламенем и отвратительно воняла. Зверь недовольно отвернул морду, и Стив заметил рваное ухо. Ему стало понятно: старый знакомый уже не очень боялся ракет. Это было плохо, но пока ракета срабатывала.
Другое, что беспокоило Стива, был медленно повышающийся уровень снега – рано или поздно, медведь мог забраться на крышу и продавить палатку. Так и повелось с этой встречи: Полярник выходил, оглядываясь и проверяя, нет ли поблизости белой смерти, и спешно, укреплял свою снежную нору. Но медведь, казалось, не торопился, кормясь тюленями и спокойно смотря со стороны на копошащегося человека. Стив надеялся, что хищник все-таки уйдет, вместе с тюленями, которые в основном уже мигрировали на зиму южнее. Но зверь, словно немой укор и наказание выжившему человеку, по-прежнему ходил вокруг.