Тропою Верности и Веры. Акт 2

Небольшой крытый возок резво катился по выжженной равнине, кое-где занесенной песком. Его тянули две крепкие гнедые лошади, и еще одна бежала сзади. На передке с вожжами в руках устроилась молодая светловолосая женщина, одетая в просторную накидку и широкополую шляпу возницы. Одной рукой она придерживала вожжи, а другой — большой желто-оранжевый плод, от которого откусывала небольшими кусками. Несмотря на то, что ей приходилось делать два дела одновременно, девушка, тем не менее, не забывала внимательно оглядываться по сторонам.

В возке,

среди сложенных мешков с провизией и тюков с оружием, сидели двое мужчин. Третий лежал, пристроившись на соломе у бочонка с водой. Все трое были одеты по-восточному, в просторные одежды и кожаную обувь с загнутыми носками. Головы их были обмотаны тряпками, без чего путешествие по пустыне было равносильно гибели. Они были довольно молоды и, хотя возраст одного из них уже перешагнул за границы юности, никого из четверки нельзя было назвать ни пожилым, ни даже зрелым.

— Так что же, знатчица, он так и сказал? — явно продолжая прерванный разговор, допытывался один из мужчин, огромный и мощный, словно скала. Ткани на одежду на него пошло, видимо больше, чем для двух других вместе взятых.

— Он так и сказал, о нежелающий учить язык людей Востока, пока еще есть возможность, — довольно сухо ответствовал другой, смуглолицый крепкий путешественник с яркими синими глазами. — Их было двое, и они прошли здесь неделю назад. Это значит…

— Это значит, что Странник уже в Лут Голейне, — продолжила женщина, вслушивавшаяся в разговор мужчин.

— Да, но отчего ж их двое? А? Могет так быть, что ты неправильно уразумел иль растолмачил?

— Он все понял правильно, — медленно, словно нехотя, вклинился третий мужчина, самый зрелый из всех, с мрачным решительным лицом. — Я сам слышал разговор Искандера с этим погонщиком. Действительно странный путешественник с Севера прошел через их селение по направлению к Лут Голейну и его сопровождал тощий оборванный жалкий человечешка, с того же Севера. Они прошли через весь поселок, не остановившись даже на минуту, хотя второй, спутник странного человека жалобно просил воды, но на ходу, потому что остановиться не решился.

Возок подпрыгнул на кочке. Огромный мужчина поморщившись, подтянулся и сел.

— Кто ж это, интересно, могет быть?

Смуглолицый пожал плечами.

— Я не знаю. Да это и не важно. Это может быть кто угодно.

— Ну, добро, — огромный мучительно пережил еще один прыжок возка, явно испытывая неудобство при сильной тряске. — Тьма с ним, но вот что я давно уж хотел тебя спросить, Искандер. Мы все желаем тебе помочь, потому как это наш мир тоже, стал быть, а не только твой. Но что ты собираешься делать со Странником, когда… ну, то ись, догонишь его?

Наступило молчание, перекрываемое только свистом ветра и глухим стуком конских копыт в пыли. Все, даже девушка-возница посмотрели на смуглолицего.

— Я… постараюсь помочь ему побороть то, что овладело им.

— А сдюжишь? — на лице огромного читалось явное сомнение.

— Мне приходилось это делать… однажды.

— Да, но тогда твоим противником был явно кто-то другой, а не Сам.

— Нужно попытаться. Если не получится — нужно его убить. Другого выхода нет.

Женщина-возница снова отвернулась, следя за дорогой, чем помогла избежать огромному

мужчине болезненной встречи еще с одной довольно крутой ухабиной.

— Но нам нужно сначала его догнать. Ценой чего угодно. И да поможет нам Свет!

— Святой? Глянь-ка… — Девушка позвала того, что был смугл, строг и глядел на мир синими глазами, цветами неба над равнинами. — Город.

Варвар застонал, но приподнялся, опираясь на локти, и впился взглядом в поднимавшийся среди песков город, обнесенный стеной. Крутые и покатые купола домов, стройные башни, желтые камни стен, белые крыши, в основном плоские. Полосатые навесы, и точки людей, входившие и выходившие в ворота Лут Голейна, города среди песков, в котором прятался теперь Темный Странник, ускользавший от товарищей вот уже столько долгих дней.

— Мы прибыли, — проговорила девушка, осматривая город из-под широких полей шляпы.

— Хорошо, — оказывается, Искандер уже успел подоткнуть ткань своего тюрбана так, чтобы та закрывала его лицо, оставляя только глаза. — Вам так делать не обязательно, — сам пояснил он, видя, что его спутники собираются последовать его примеру. — Уна, ты только сними шляпу и накинь на голову платок.

— А почему ты, стал быть, умотался, как баба?

— Я умотался как житель пустыни, Мрай, — еще суше бросил Искандер, даже не обернувшись на огромного. — Будет лучше всем, если никто здесь не узнает меня в лицо.

— А тебе, стал быть, приходилось бывать здесь раньше?

— Судя по той легкости, с которой паладин находит общий язык с местными, он здесь родился, варвар!

— Так зачем ныне, стал быть, прятать лицо? — Мрай уже научился игнорировать извечно ироничный тон Зандера, третьего мужчины в отряде. — Ты чегой, совершил какое ни есть злодеяние?

К всеобщему удивлению, Искандер пожал плечами.

— Можно и так сказать.

— А…

— Расскажу после, в подходящее время. Теперь нужно попасть в город. Уна, полезай назад.

Их возок действительно подъезжал к воротам, у которых происходило великое столпотворение народа, стремившегося попасть в город и из города. Перед тем, как въехать под сень каменной ограды Лут Голейна, голубоглазый паладин и девушка поменялись местами. Так было действительно лучше — едва перебросившись с Искандером несколькими словами, стража пустила их в город, не обыскивая. Искандер уверенно повел резвый возок через приворотную площадь по узким улицам в только ему известном направлении.

— Э, а мы вообще куда?

— На здешний постоялый двор. Нужно оставить там телегу и лошадей.

— А… стал быть, потом?

— А потом будем его искать. Нет, мы не опоздали, варвар. Если бы он уже сделал то, ради чего сюда пришел, мы бы это уже ощутили.

Миновав несколько кварталов, они объехали по самому краю шумный восточный базар и притормозили в стороне, где рядами выстроились чайханы, предлагавшие приют и отдых усталым путникам и прочему люду. У одной из них Искандер остановил повозку и довольно коротко переговорил о чем-то с хозяином, после чего их возок отвели под навес на заднем дворе заведения, а самих путешественников перепроводили в отведенную им комнату.