Тростниковые волки
Шрифт:
Косой луч света от лампы из коридора упал на пол палаты, высветив согнувшегося в три погибели человека. Клочко сделал шаг внутрь, поднял руку и включил свет. Под потолком зажглась лампочка без абажура, моментально окрасив всё происходящее в желтоватый цвет. Желтоватыми стали подбитые войлоком стены, клетчатый линолеум на полу, прикрученная к полу кровать с подбитой войлоком доской. Желтоватыми стали человек на полу, Клочко, санитар и осторожно заглядывающая в дверь медсестра.
Человек на полу был высок – метр восемьдесят или метр девяносто, худощав, с длинными, почти до плеч, иссиня-чёрными
Клочко сразу почувствовал, что с ним что-то не то. Поза, в которой этот человек сидел, раскоряченные ноги в больничных штанах, под странным углом вывернутые плечи – всё это было неуловимо неестественно, но требовалось время, чтобы уловить каждую конкретную деталь. Правое плечо было отведено назад, а левое прижато и поднято; на левой ноге босые пальцы, причём только три, дёргались то вперёд, то назад, в то время как два других упирались в пол. Шея при раскачивании человека подворачивалась под таким сильным углом, что больно было смотреть – на правой ягодице, просматривавшейся под натянувшейся штаниной, пульсировала мышца, как будто её то сводило судорогой, то отпускало.
Несколько секунд вошедшие стояли молча, затем Клочко сказал:
–Добрый день!
Человек никак не отреагировал.
–Меня зовут Николай Сергеевич, я врач, – продолжал Клочко. – Я пришёл сюда, чтобы вам помочь.
Человек не реагировал.
Клочко обратился к санитару:
–Можно попытаться его поднять?
–Ну… если осторожно. Вы не забывайте о том, что он в ментовском «бобике» решётку высадил. Это он кажется хилым, а там дури немерено.
–Ну ладно… давай потихоньку…
Клочко зашёл справа, санитар – слева. Они аккуратно, выставив вперёд руки, приблизились к человеку и медленно взяли его под мышки. Тот не сопротивлялся. Врач с санитаром подняли человека и медленно подтащили его к кровати, затем так же аккуратно посадили его, оперев спиной о стену. Клочко осторожным, но уверенным движением отбросил волосы с лица пациента и обомлел.
Сухое обветренное лицо было изъедено глубокими морщинами, рот был скривлён, верхняя губа слегка заходила сверху на нижнюю, но всё это подмечалось после. Первое, что приковало внимание Клочко, – это глаза человека, один из которых, правый, смотрел прямо на доктора, а второй был повёрнут влево и вверх и заметно вздрагивал, описывая короткие дуги.
–Вы меня слышите? – спросил Клочко.
Человек никак не отреагировал.
–Вы понимаете, кто вы и где находитесь?
Левый глаз плавно поехал вниз и постепенно описал полную окружность, в то время как правый по-прежнему смотрел строго на Клочко. Доктор отступил на шаг назад и ещё раз внимательно осмотрел больного. Тот по-прежнему сохранял неестественную позу, теперь уже сидя на кровати, – его плечи и пальцы на ногах были в таком же положении, и левый глаз медленно пошёл на второй круг. Клочко повернулся к санитару, чтобы дать распоряжение, и тут человек заговорил.
–Крхрхххр… – Он закашлялся,
–Вы меня слышите? – спросил Клочко.
–А… а…
–Вы слышите, что я вам говорю?
–А… – Человек стих, потом вздрогнул. – Я… да, я вас слышу… Я слышу то, что вы говорите…
Человек говорил глубоким грудным голосом на чистом русском языке. Клочко глубоко вздохнул.
–Меня зовут Николай Сергеевич. Я врач. Вы понимаете, кто вы, где вы находитесь и как вы здесь оказались?
–Вы… я… оказался.
Человек замолчал. Клочко молчал. Санитар и медсестра, осторожно заглядывающая в дверь, тоже молчали.
–Меня потеряли, – вдруг сказал человек, – я оказался здесь. Меня потеряли.
–Кто вас потерял?
–Меня потеряли. Я оказался здесь потому, что они меня потеряли. Меня потеряли.
–Хорошо, давайте начнём сначала. – Клочко встал прямо напротив пациента. – Вы можете сказать, кто вы?
–Я… я… – Человек начал странно раскачиваться из стороны в сторону, елозя спиной по стене. Его поза не изменилась. Один глаз по-прежнему смотрел на Клочко, а второй по-прежнему бегал, только траектория его теперь стала гораздо сложнее. – Я не могу. Я не могу сказать. Нет слов. Чтобы сказать, кто я, нет слов.
–Нет слов, чтобы сказать, кто вы? – недоумённо переспросил Клочко.
–Нет слов. Я… меня потеряли…
–А есть слова для того, чтобы сказать, кто вас потерял?
Человек начал трястись.
–Крхррхрххрр… крхрхкхрккрхрхр…
–Послушайте, успокойтесь, пожалуйста, – сказал Клочко. – Что бы с вами ни произошло, это уже позади. Вы находитесь в безопасном месте. Я здесь, чтобы помочь вам. Я…
–Меня потеряли, – вдруг перебил его человек, – вы не понимаете. Они меня потеряли. Вы не понимаете.
–Чего, чего именно я не понимаю? – спросил Клочко.
Человек повернулся вправо, затем провёл головой справа налево, будто осмотрев всё вокруг, и сказал:
–Они придут за мной. Они меня потеряли. Они никогда ничего не бросают. Вы просто не понимаете. – Человек посмотрел прямо в глаза Клочко, помолчал несколько секунд и снова повторил: – Они придут.
Одесса
–По-о-одъезжаем. Одесса. По-о-одъезжаем. Вставайте, подъезжаем. – Голос приближался из дальнего угла вагона, постепенно врываясь в сон, становясь всё более и более навязчивым. И в конце концов полностью разрушил сновидение, когда проводник широким жестом распахнул дверь купе и сказал мне прямо в ухо:
– ВСТАВАЙТЕ, ПОДЪЕЗЖАЕМ.
–Угу, – промычал я.
Он закрыл дверь и пошёл дальше. Его голос становился всё тише и тише, пока окончательно не исчез после посещения им последнего купе. Я нехотя приоткрыл глаза и посмотрел на часы. Ещё нет шести. Дурилка ты картонная, я могу ещё сорок минут спать. Это уж не говоря о том, что Одесса – конечная остановка, мимо проехать всё равно невозможно. Ну что за садизм такой изысканный, будить людей в середине ночи, чтоб сказать, что через час приедем? Надо посоветовать проводникам каждый час всех будить и сообщать, сколько осталось до Одессы.