Троя. Падение царей
Шрифт:
Сердце Геликаона наполнилось любовью.
– Ты самая сильная женщина, которую я когда-либо знал, – прошептал он. – Я полюбил тебя в тот самый миг, когда увидел впервые. Ты – моя жизнь, мои мечты и мое будущее. Я ничто без тебя.
Андромаха удивленно посмотрела на него, на глаза ее навернулись слезы. Геликаон обнял ее и привлек к себе, чувствуя, как ее сердце бьется у его груди. Потом они повернулись и пошли рука об руку по берегу, а за ними следовали их сыновья.
Поднялся легкий восточный ветер. Небо начало светлеть, а через некоторое время показалось солнце.
Эпилог
Царица
Андромаха была одета в вылинявшую коричневую одежду и куталась в свой старый зеленый плащ. Она чувствовала груз прожитых лет. Колени ее ныли, спина была словно в огне, но все равно она продолжала стоять.
Андромаха увидела, как кто-то вышел из толпы, собравшейся внизу на берегу, и вздохнула. Еще одна служанка с чашкой теплого козьего молока и советом немного отдохнуть? Она близоруко прищурилась – и улыбнулась.
«А, – подумала Андромаха. – Умно».
Ее маленький внук трусцой побежал вверх по холму и без единого слова сел на траву у ее ног. Спустя мгновение она опустилась рядом с ним на колени, не обращая внимания на боль в ногах.
– Ну, Диос, что твой отец велел мне передать? – спросила Андромаха.
Семилетний мальчик, прищурясь, посмотрел на нее сквозь темную челку, и она нетерпеливо откинула волосы с его лица. «Он так похож на своего тезку», – подумала Андромаха.
– Папа говорит, уже пора.
Андромаха посмотрела на солнце.
– Еще рано, – ответила она.
Некоторое время они сидели в дружеском молчании. Она увидела, что мальчик не спускает глаз с «Ксантоса».
– О чем ты думаешь, мальчуган? – спросила она.
– Говорят, дедушка будет пировать нынче ночью с богами в Зале Героев, – решился ответить тот.
– Возможно.
Он посмотрел на нее широко раскрытыми глазами.
– Так это правда, бабушка? Дедушка будет пировать с Аргуриосом, Гектором, Ахиллом и Одиссеем? – с волнением настойчиво спросил он.
– Только не с Одиссеем, – быстро ответила Андромаха.
– Почему? Потому что он Царь Лжи?
Она улыбнулась.
– Одиссей – самый честный человек из всех, кого я когда-либо знала. Нет, потому что Одиссей не мертв.
Люди Семи Холмов в последний раз получали вести с Итаки лет десять тому назад. Микенская империя рухнула, ее правители были мертвы, ее армии погибли, ее сокровищницы были пусты, и это открыло дорогу через материк варварам с севера. Там, где некогда стояли гордые города, теперь были лишь тьма и страх. Но маленькая Итака все еще держалась; Пенелопа и ее подрастающий сын Телемах каждый закат стояли на утесе, ожидая, когда их царь вернется домой. Андромаха вспомнила, как Одиссей нарисовал на песке лицо своей жены, и подумала, не занимается ли он этим до сих пор неизвестно где.
– Откуда ты знаешь, что он не мертв? – спросил маленький Диос.
– Потому что Одиссей – Рассказчик историй, а рассказчики никогда не умирают, пока живут их истории.
Эта
Заметив Андромаху, от толпы отделились двое мужчин и ринулись вверх по склону, чтобы встретиться с ней там, где в маленьком углублении пылал лагерный костер. Старый лук Андромахи и особым образом приготовленные стрелы лежали рядом с костром.
Она взяла за руки двух своих сыновей и с любовью посмотрела на них. У Астианакса были ее пламенные волосы и голубые глаза Геликаона, на его красивом лице остался ужасный шрам от меча – память о битве с сикулами восемь лет назад, когда он едва не погиб, спасая жизнь брата. И все равно, когда он улыбался, он выглядел в точности как отец. У Декса были светлые волосы его матери и могучее сложение и темные глаза его ассирийских предков. Он взял имя Ил в знак верности усыновившему его народу, но местный народ называл его Иал.
– Я готова, – сказала им Андромаха. – Я уже произнесла прощальные слова.
Она пролежала всю ночь, терзаемая горем, рядом с погребальными носилками царя, сердце ее было разбито и иссушено, душа опустошена, лицо и руки залиты слезами. Потом, утром, она осушила глаза, поцеловала холодные губы и лоб и ушла от него навсегда.
Астианакс повернулся и дал сигнал. Десяток мужчин бросились вперед, чтобы упереться плечами в корпус «Ксантоса». Раздался рокочущий звук, когда дерево заскребло по гравию, стон протестующей обшивки, а потом старый корабль снова очутился на плаву. Его мачту сняли, рулевое весло привязали, и наполнили галеру душистыми травами и кедровыми ветвями. Посредине на золотой ткани лежало тело Геликаона. Он был одет в простые белые одежды, на груди его покоился меч Аргуриоса. Лишь правая нога Геликаона была обута в старую сандалию.
Когда дрейфующий корабль достиг середины реки и был подхвачен течением, солнце коснулось горизонта. Андромаха наклонилась, чтобы поднять свой лук. Она сунула наконечник в пламя, и он ярко вспыхнул. Наложив стрелу на тетиву, она на краткий миг закрыла глаза, чтобы собрать всю силу и храбрость. Потом вздохнула и выпустила стрелу.
Стрела взмыла в небо, как восходящая звезда, стала падать – и ударила золотой корабль в корму. Мгновенно вспыхнул огонь. Через миг вдоль всего берега реки стрелки пустили огненные стрелы в корабль, и «Ксантос» загорелся от носа до кормы. Пламя было таким ярким, что люди в толпе прикрывали глаза руками, и рев горящего дерева звучал, как гром. Высоко над кораблем орел поднялся в голубое небо на волнах теплого воздуха.
Перед мысленным взором Андромахи непрошенными встали лица: Гектор, храбрейший из троянцев, его братья Диос и Антифон, Рассказчик историй Одиссей, доблестные микенские воины Аргуриос, Каллиадес и Банокл. И Геликаон, ее любовник, ее муж, повелитель ее сердца.
«Я шла рядом с героями», – подумала она.
Андромаха почувствовала, что сердце ее снова ожило, и улыбнулась. Потом подняла зажатый в кулаке лук в последнем приветствии. А пылающий корабль плыл на запад.