Троя
Шрифт:
Вот и сегодня Ада позвала гостя на крышу. Однако теперь она жестом указала Даэману лезть первым, лукаво улыбнувшись на джентльменский лепет о том, что дам нужно пропускать вперед. Эта улыбка рассеяла все иллюзии, будто бы тот далекий случай остался таким уж незамеченным.
Махагоновые доски платформы, все еще блестящие, выдавались со ската крыши в шестидесяти футах над усыпанной гравием дорожкой, вдоль которой выстроились войниксы, похожие на ржавых скарабеев, застывших на задних лапах. Даэман шатнулся от неогороженного края; Ада же, напротив, подошла прямо к опасной
– Ну разве ты не отдал бы все на свете, лишь бы заполучить работающий джинкер? Хотя бы на пару дней?
– Нет. А зачем?
Девушка пошевелила тонкими пальцами.
– Да ведь даже в детском джинкере ты мог бы улететь за лес, за реку, унестись за те холмы на западе… Мчаться и мчаться не останавливаясь, прочь от любого факс-узла…
– Кому же этого захочется? – искренне поразился гость.
Спутница молча смотрела на него несколько мгновений.
– Тебе что, совсем не любопытно? Как там, вдали?
Даэман обмахнул жилет, стряхивая несуществующие крошки.
– Не будь глупышкой, дорогая. Нашла о чем ломать голову… Ну что там хорошего? Сплошные дебри. Ни единой души. Все, кого я знаю, живут не дальше пары миль от факс-узлов. И потом, мне совсем не нравятся тираннозавры.
– Тираннозавры? – сказала Ада. – В нашем лесу? Ерунда. Мы здесь отродясь их не видели. Кто тебе мог такое наболтать, кузен?
– Ты, милая. В прошлый раз, когда я гостил у вас. Примерно с пол-Двадцатки назад.
Девушка затрясла головой:
– Так я тебя, наверное, дразнила.
Собиратель обдумал ее слова, вспомнил, как тревожился все эти годы, скольких ночных кошмаров стоило ему решение вернуться в Ардис-холл, и насупился.
Словно прочитав мысли мужчины, Ада беспечно улыбнулась:
– А тебя никогда не удивляло, кузен, с чего бы постлюдям ограничивать нашу расу ровно до миллиона человек? Почему не миллион один, не девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять? А?
Даэман совсем растерялся. Трудно угнаться за ходом мыслей этой девушки: то у нее на уме детский джинкер из Потерянной Эпохи, то динозавры, то население Земли, которое… собственно… никогда и не менялось. К тому же гостя нисколько не радовали назойливые напоминания о близком родстве с хозяйкой. Ведь как ни крути, древние предрассудки порой становились препятствием для интимных отношений между кузенами.
– Лично я полагаю, что подобные праздные размышления – прямая дорога к несварению желудка, особенно в такой чудесный день, милая. Не поговорить ли нам о чем-нибудь более приятном?
– Хорошо. – Красавица осияла собеседника самой радужной улыбкой. – Почему бы нам не спуститься к другим гостям перед ленчем и отъездом на литейную площадку?
На сей раз девушка первой ступила на лестницу.
Летучие сервиторы подали завтрак на северном внутреннем дворике. Даэман любезно поболтал с молодыми гостями – оказалось, еще несколько человек прибыли нарочно ради вечернего «литья», что бы ни подразумевалось под этим дурацким словом. После еды многие расположились на кушетках в доме или же отыскали
У подножия холма к нему присоединилась Ада:
– А ты что же, не смотришь турины, кузен Даэман?
– Нет, – ответил он чуть более нервно, чем собирался. – Конечно, почти за декаду привыкнешь и не к такому, хотя, по-моему, это излишество. Ты ведь тоже не увлекаешься, милая?
– Когда как, – отозвалась девушка, игриво покручивая персикового цвета зонтик от солнца. Мягкие отсветы ложились на ее белое лицо и придавали коже соблазнительной живости. – Время от времени слежу за событиями… Наверно, я просто слишком занята, чтобы сходить с ума, как остальные.
– Это точно – сходить с ума, – поддакнул собеседник.
Остановившись в тени огромного раскидистого вяза, Ада опустила и закрыла зонт.
– Но ты пробовал хоть раз?
– Да, пожалуй. В середине моей второй Двадцатки это был последний крик моды. Вот я и… хватил удовольствия через край. – Мужчина так и не сумел скрыть отвращения в голосе. – С тех пор – никогда.
– Не переносишь жестоких сцен, братец?
Даэман пожал плечами:
– Скорее не люблю подменять настоящую жизнь вымыслом.
Хозяйка тихонько рассмеялась:
– Ты говоришь совсем как Харман. У вас двоих много общего.
Гостя замечание настолько выбило из колеи, что он лишь сердито разворошил концом трости упавшую листву.
Ада взглянула на солнце, вместо того чтобы активировать функцию времени на запястье.
– Им уже пора подниматься. Один час под повязкой равняется восьми часам обыкновенных переживаний.
– Ага, – откликнулся Даэман, гадая, случайно ли в устах этой девушки даже избитая фраза прозвучала двусмысленной насмешкой. Впрочем, всегдашнее выражение лица хозяйки – учтивое, однако с озорными искорками в глазах – не давало разгадки.
– Скажи, а это самое «литье», оно… надолго затянется?
– По плану – почти до утра.
Гость изумленно моргнул.
– Мы что же, разобьем палатки на берегу реки или где там еще? Да?
Интересно, возрастут ли его шансы провести ночь с Адой под покровом звездного неба и колец.
– Еды хватит всем, кто пожелает остаться на площадке до рассвета, – успокоила девушка. – По словам Ханны, зрелище обещает быть очень живописным. Но большинство из нас вернется в особняк после полуночи.
– А вина и другие напитки там собираются подавать?
– Обязательно.
Теперь уже улыбнулся Даэман. Пусть себе прочие гости тешатся живописными зрелищами, а у него другие планы. Для начала – незаметно подливать хмеля в чашу красавицы, поддерживая «необыкновенную» беседу и со всем соглашаясь, потом проводить девушку домой (если повезет и если он подсуетится, то они поедут наедине в маленькой двуколке), поразить ее неслабыми мужскими чарами… В общем, еще чуть-чуть удачи – и дело в шляпе. Нынешней ночью ему не придется грезить о женщинах.