Троянская война
Шрифт:
Похороны Патрокла
Теперь, завершив свою месть, мог Ахилл с чистой совестью устроить похороны Патрокла. Ведь не простое это дело проводить в последний путь героя. Надо и подземного бога почтить достойными дарами, и саму душу порадовать жертвенной кровью и зрелищем, а всем живым показать, насколько славен и богат был покойный.
На высоких носилках вынесли слуги завернутое в белоснежное льняное полотно тело Патрокла на ровное место за пределами
Затем, встав над телом, прокричал Ахилл так, чтобы услышал каждый:
– Радуйся, милый Патрокл! Выполняю я то, что обещал тебе раньше! Вот труп твоего убийцы, который скормлю я собакам. А у твоего погребального костра зарежу дюжину троянцев!
Воздев копья к небу, отозвались ахейцы радостными криками, приветствуя торжество своего героя.
В тот же день, едва сняли воины доспехи и умылись, устроил Пелид похоронный пир в память о друге, на который пришли не только мирмидонцы, но и воины всех царей.
Не считая, забивали слуги хрипящих быков, которых тут же разделывали и, нанизав на вертела и простые копья, жарили у костров. Сотнями шли под нож козы и овцы, так что не остался голодным ни один из тысяч ахейцев, пришедших к кораблю Ахилла, чтобы отдать последний долг умершему. Поднимая чаши с вином, славили воины Патрокла и богоравного Ахилла. Бродили между костров певцы, на ходу слагавшие песни о великой дружбе и страшной мести.
Одновременно шли и другие приготовления. Рубили десятки слуг лес для погребального костра и на мулах везли бревна в лагерь. Всю ночь трудились они, и к заре на выбранном Ахиллом месте выросла огромная поленница, равная ста ступням в длину и ширину. Не забыли слуги насыпать щепу и положить между больших бревен хворост для растопки, чтобы легко занялось пламя.
Когда выкатил трудяга Гелиос свою колесницу на небесную дорогу, отворились ворота мирмидонского лагеря, и словно гигантская бронзовая змея поползла на равнину. Облаченные в полный доспех, шли суровые ветераны. Сначала, сдерживая рвущихся коней, катили колесницы, затем печатали шаг пехотинцы. В середине этой колонны шестеро воинов несли носилки с Патроклом, а рядом с ними шел не скрывавший слез Ахилл.
Вот траурная процессия достигла цели, и стали носилки на обильно политые маслом дрова. Вдруг вынул Ахилл нож и, собрав левой рукой свои волосы в пучок, срезал их. Вздрогнули даже бывалые воины, увидев, что не богам посвятил их герой, а вложил в руки мертвеца.
– Когда-то обещал мой отец, что будут эти волосы да еще полсотни баранов принесены в жертву речному богу Спирхею. Сказал Пелей, что когда я вернусь домой, свершит он это жертвоприношение. Только не судьба мне вернуться. Так что отдаю я свои волосы Патроклу! Когда же и я погибну, похороните меня в одной могиле с ним!
Когда Ахилл срезал прядь своих волос и положил их на грудь Патроклу, все поразились. Простых людей покоробило такое нарушение традиций, а вот люди непростые, которых хватало среди потомков богов, вздрогнули от ужаса, поняв, что происходит.
Ведь обряд посвящения волос богам был вовсе не игрой или символизмом. Если его в соответствии с древними правилами проводил настоящий жрец, знаток ритуала, и не допускал при этом ошибки, то отныне незримые нити связывали человека и бога, которому он посвятил свои локоны. Отныне смертный мог в любой момент без всяких ритуалов и жертв обратиться к своему божественному покровителю и быть услышанным. Более того, бог
И вот теперь Ахилл, посвятив свои волосы мертвецу, намертво связал себя и тень Патрокла. Будучи в сильнейшей скорби по другу, Пелид был готов пожертвовать собой, чтобы помочь душе Патрокла перейти из земного мира в загробный и занять там более достойное место.
Одаренные божественным зрением герои и жрецы с волнением смотрели, как жизненная сила Ахилла перетекала от него к тени друга, наполняя ее и помогая преодолеть все препятствия сумрачного мира. Сила полубога буквально проталкивала душу Патрокла вперед, и посмертный путь, который у обычных смертных занимает годы, а то и десятилетия, Патрокл преодолел практически мгновенно.
Однако ничего в мире не дается даром. По сути, тут, стоя у погребального костра, Ахилл приносил в жертву самого себя, отдавая свою жизненную силу духу Патрокла.
Все посвященные знали: итог такого самопожертвования может быть лишь один - смерть героя. Знал это и сам Пелид. Знал, но делал. Будь Ахилл простым человеком, смерть забрала бы его в считанные часы после такого ритуала. Однако боги оценили жертвенность героя. Когда душа Патрокла преодолела загробные трудности, Фетида разрубила нить, связывающую мертвеца и ее сына. Это божественное вмешательство позволило Ахиллу прожить еще немного, но все равно с этого дня его скорая смерть была неизбежна.
Затем стали цари закалывать жертвенных быков, ободранные туши которых легли на дрова. Срезанным с мяса жиром обложил Ахилл тело друга, а затем сам поднял и установил у ложа друга сосуды с маслом и медом. Затем заколол он четырех коней и пару собак, тени которых должны были и в загробной жизни служить Патроклу. И напоследок притащили воины двенадцать связанных пленников, каждому из которых Ахилл лично перерезал горло.
– Это моя жертва тебе, Патрокл! Радуйся.
После этого поднес он факел к хворосту, и мгновенно побежали оранжево-алые огненные змеи, пожирая дубовые бревна. Взмыло ввысь гудящее пламя и скрыло от любопытных глаз тело Патрокла.
Стояли, не смея шелохнуться, цари и воины до тех пор, пока не прогорели дрова и не обратились в пепел. Тогда залили вином кострище и собрали кости Патрокла в золотой сосуд. Повелел Ахилл похоронить останки Патрокла, но насыпать над ними лишь невысокий холм.
– Когда я погибну, похороните меня рядом с другом! Тогда и насыпайте достойный нашей памяти курган.
Так и поступили цари. Наметили они на земле круг, в границах которого должен быть насыпан курган, заложили его фундамент и насыпали небольшой могильный холм.