Тройная игра. Книга 1
Шрифт:
— Да какого черта?! — вознегодовал Мэдлер и махнул рукой в сторону.
Не рискуя вновь пуститься в пляс, дабы избежать лишней встречи с представительницей семейства Мадонна, Вэлан двинулся по ранее пройденному пути: опять играющие в “Твистер”, уже валяющиеся друг на друге, да залезающие друг другу под юбки и в штаны, небольшие, напрочь обкуренные помещения, где уже тоже начиналась анонимная оргия, узкий темный коридор с выскакивающими монстрами.
Он завернул за угол и налетел на очередную монашку в белом.
Темные
Мадонна шевельнула рукой, воткнув что-то в шею Мэдлера.
По ощущениям это что-то походило на шприц, и то, что было в шприце, сейчас очень быстро вкалывали в тело.
Дожав до конца поршень, атанатша резко выдернула длинную иглу из плоти гибрида и выкинула шприц за спину.
Схватившись за место укола одной рукой, другую Вэлан выставил вперед, защищаясь, как вдруг все вокруг стало плыть. Плыть, растворяться, превращаться в нечто аморфное.
— Черт, — с вытаращенными глазами, парень отшатнулся назад, уперевшись лопатками в корявую шершавую стену.
Он застрял в этом узком лабиринте, накаченный какой-то дрянью, вместе с потенциальным врагом. Эффект от этой дури, что вмазали Мэдлеру, напоминал приход от героина. Сердце сильно толкнуло, разливая героиновое тепло по телу; когда-то это было ни с чем несравнимое ощущение, но не теперь, не с появлением в жизни крови.
Вампирша в одеянии монашки развела длинные руки, уперев их в стены, за маской смерти послышался зловеще озорной смех.
По ходу, наркотика вкололи многовато, еще и в область рядом с головой, так что эффект передозировки тоже не заставил себя долго ждать: с подступившей к горлу тошнотой, да притормаживающим восприятием Мэдлер сиганул в противоположную сторону от вампирши.
Стоило ему повернуть в очередной раз, опираясь на стены, как он впечатался во вторую монашку.
Не издав ни звука, она сдернула прочь красный капюшон, взяла голову гибрида в ладонь, сжав длинными бледными крепкими пальцами, прислонила к своей плоской груди, открыв тем самым шею парня, и аккуратно воткнула иглу прямо в сонную артерию.
Следующая порция непонятной отравы пролилась по венам.
Мозги, как и всё тело, словно налились свинцом, ноги подкосились, глаза закатились, и Мэдлер просто стал сползать по телу в белом на пол, пачкая его алой помадой.
К ним подошла первая монахиня, с легкостью подняла полусознательное существо в красном на руки, и они пошли...
Голова болталась, опрокинувшись назад, руки висели, пальцы пытались схватиться за стены, мебель, проходящих мимо людей, за всё, что нащупывали.
Лицо, казалось, онемело, но Вэлан чувствовал, как по щеке течет холодная слюна. Когда он открывал глаза, всё вокруг начинало крутиться, приближаться, удаляться. В особняке и так творилась полнейшая
Метало-классическая музыка, звучавшая в зале, без какой-либо потери громкости воспроизводилась из колонок, что висели в каждой комнате в этом адском особняке, усеянном трупами и прогнившими сущностями. Казалось, что сама музыка воняет, окутывает зловонием лицо, залезает в нос, усиливая рвотные потуги.
Полусознательное тело несли всё ниже и ниже, туда, где воздух был еще более спертым, а света становилось еще меньше.
Сумбурные мелодии смешивались со стонами, криками, ахами и вздохами.
Поднятые веки помогли разглядеть в красном мраке блестящие черные фигуры, когда открылся ослепляюще-яркий коридор.
Вэлан понял, что его занесли в светлое помещение. Дверь за ним закрылась, оставив в комнате щекочущие слух звуки женского смеха, да разрывающую нервы игру скрипки Никколо Паганини.
Туша Вэла брякнулась на железную поверхность, руки провалились в отверстия, когда он попытался встать: какая-то решетка.
— М-м-м... — над ним склонилась высокая фигура, жадно вдохнувшая аромат с его щеки.
Большие ладони сорвали маску и обхватили голову.
— Что тут у нас такое? — очень низкий тембр прозвучал прямо у уха.
Мэдлер не опускал веки, но ровным счетом ничего не видел, лишь белый ореол, да размытые красные пятнышки.
— Это пацан Давида. Так, к слову, — знакомый голос пролетел под потолком, отрекошетив от всех стен, и в виде слов осел на лоб.
Мэдлер попытался смахнуть их со своего лица, но они так и прилипли.
— Ю... Юж... — язык заплелся в косичку и замерз, когда Вэл попробовал произнести имя Брагина. Голос, что прилип, был именно Брагина.
— О... Да... — снова бархатные тяжелые интонации, прерываемые очередным обнюхиванием Мэдлера. — Я чувствую в нем Дэйва, да... И еще... Что-то очень и очень возбуждающее, — обнюхивающий тело Вэлана уже стоял в его ногах, обхватив своими большими конечностями ребра.
Он с легкостью прижал обмякшее туловище к себе, и кто-то стащил с его плеч красную мантию, оповестив о своем присутствии тонким смехом.
Потом холодные большие руки залезли под футболку и виртуозно ее сняли. Все происходило так быстро, что голова закружилась.