Тройное убийство в Лурде

Кенни Поль

Эта оценка была явно завышена, потому что лица Мейера, Моник и Рикардо были искажены. Они поняли, что вместо того, чтобы ввести в заблуждение французского сыщика, они попали в руки двух агентов разведслужб.

Мейер понял, во что обходится попытка совершить идеальное преступление: если бы он оставил в живых трех несчастных свидетелей с перекрестка О-Вив, может быть, никто бы не подумал о похищении.

— А что, — спросил Коплан Мак-Брайда, — вывело на их след вас?

— Лионская эпидемия. Наши войска, расквартированные в Германии, имеют специальную службу для

наблюдений за бактериологическими институтами. Капсулы с бациллами брюшного тифа там крали много раз. Когда ваши газеты упомянули об очаге инфекции, была задействована МИ-5. У нас было описание предполагаемого вора — некоего Грегора, поляка по происхождению. Но в наши намерения не входило арестовывать его; мы хотели проследить всю цепочку. След затерялся в департаменте От-Пирене, но снова обнаружился на Бермудах, где они сделали пересадку на пути в Пуэрто-Рико. Кстати, я удивился, когда они окружили вас за «Кубан Мамбо».

— Что? — воскликнул Коплан. Мак-Брайд смущенно кашлянул.

— Да, — кивнул он. — У меня были инструкции… Я не мог преждевременно вмешиваться, чтобы не поставить под угрозу срыва успех моего задания.

— Как? — вырвалось у Франсиса. — Вы меня видели?

— Да, — признался Мак-Брайд, — но не знал вашу роль. Понимаете, прежде чем начинать испытания на Багамах, мы хотели очистить окружающие районы. Для этого мы должны тщательно выявить лиц, так или иначе связанных с торговлей микробами, раскрыть их методы, установить способы передвижения и источники финансирования. Большая работа.

Англичанин говорил точь-в-точь как руководитель предприятия, желающий увеличить выпуск продукции, как будто охота на шпионов — это чуть более утомительное занятие, чем составление годового отчета. Простота его слов больше, чем высокомерное поведение, свидетельствовала о замечательной выдержке его народа.

— В общем, — резюмировал Коплан, — мы с вами пришли к одному результату. У меня такое впечатление, что этим трем специалистам мы собираемся задать одни и те же вопросы.

— Я бы хотел сказать пару слов Кольбе, — заявил Мак-Брайд. — Он не придет?

— Тот, что в очках? Сожалею, старина. Он умер, и я несколько причастен к этому.

— О! Жаль, — сказал Мак-Брайд, подбрасывая свой пистолет на ладони. — У меня были на него виды.

— У меня тоже, но у него был слишком нервный друг.

Вдруг в мозгу Коплана мелькнула идея; вместо того чтобы высказать ее вслух, он прошептал ее на ухо своему британскому коллеге. Тот выслушал, подумал, потом энергично согласился.

Коплан встал, подошел к трем пленным.

— Сожалею, — сказал он, — но у меня нет шприца, чтобы усыпить вас…

Он отвел правую ногу назад и выбросил вперед с большой силой. Носок ботинка ударил Рикардо в подбородок. Голова пуэрториканца откинулась назад, он пошатнулся и упал на бок.

Прежде чем Мейер успел защититься, он получил такой же удар и рухнул, как пустая одежда.

Моник была избавлена от этой радикальной анестезии, но Коплан схватил ее за плечо и грубо поставил на ноги.

— Ключ от твоей каюты, — потребовал он.

Чуть живая, она поспешила достать из сумочки

маленький ключ и протянула его Франсису.

Тем временем Мак-Брайд убрал свой пистолет в карман, встал и сказал:

— Вы правы. Вдвоем мы легко справимся… и это избавит нас от сложных объяснений.

Он взял два пистолета, брошенные Копланом на диван, и убрал их в свои карманы, ворча:

— Не надо, чтобы эти игрушки валялись где попало. У мадемуазель может возникнуть искушение.

— Никакой опасности, — сказал Коплан, взваливая на плечо тело Рикардо. — Они не заряжены.

Англичанина передернуло. Лицо его приобрело выражение, означавшее: «Странные методы работы у этих французов…» Но он ничего не сказал, с легкостью поднял Мейера и пошел следом за Копланом по коридору.

Моник была заперта вместе с двумя сообщниками после того, как Мак-Брайд убедился, что иллюминатор слишком мал, чтобы в него можно было выбраться и что в помещении нет никакого предмета, который мог быть использован в качестве оружия.

Когда Коплан и он остались одни в салоне, они разделили работу.

— Что вы предпочитаете? — спросил англичанин. — Штурвал или машину?

— Берите штурвал, — сказал Франсис. — Я займусь двигателем.

Они поднялись на палубу, посмотрели по сторонам. На рейде было по-прежнему тихо. Звезды начали гаснуть, на востоке занималась заря. Электрические фонари на набережной побледнели, но маяк на мысе все так же направлял к горизонту вспышки красного света.

Оба полной грудью вдохнули пришедший с моря ветер с сильным запахом водорослей. Этот порыв свежего ветра доставил им такое же удовольствие, как горячая ванна: он успокоил нервы, прогнал усталость.

Коплан дружески подмигнул англичанину и сказал, потирая руки:

— Пошли.

Он сбросил пиджак, закатал рукава рубашки. Потом он нагнулся, запустил лебедку, державшую канаты трапа, и втянул его на борт.

Мак-Брайд отправился в рулевую рубку, заметив: — К счастью, экипаж должен был прийти только в шесть часов утра.

Глава XIV

«Мария-Кристина» вышла в открытое море и постепенно набрала скорость.

Едва отойдя от рейда, она развернулась под действием волн, несколько минут покачалась, потом вошла в более спокойную зону, где ее винт стал энергично рассекать бурлящую воду. Мало-помалу берег Пуэрто-Рико исчез за горизонтом.

Коплан вышел из маленького помещения, где щелкал дизельный мотор. Запахи горючего, смазки и краски вызывали спазмы в пустом желудке. Он вытер руки тряпкой, поднялся по металлической лестнице и вышел на свежий воздух.

Звезды с неба исчезли, оно посветлело еще больше, приобрело голубой пастельный цвет. Красный диск поднимался над морем.

Франсис поднялся в рулевую рубку, где Мак-Брайд держал штурвал. Компас указывал курс норд-норд-вест.

— Это первый раз за долгое время! — воскликнул англичанин с неожиданным, почти детским энтузиазмом. — Я был гардемарином на корабле индийских линий. «Розмари», пять тысяч тонн…

— «Англо-Индиан лайнз», заходы в Порт-Саид, Аден, Коломбо… — перечислил Коплан.