Тройной сюрприз для шейха
Шрифт:
– Я – старший сын шейха. – улыбнулся мужчина. – В будущем тоже стану шейхом. Пойдешь замуж за шейха?
– Э-э-э… – растерялась я.
Парень хоть и был симпатичным, но в простой скромной европейской одежде он не походил на сына шейха. Наверно, скорее всего, он просто ко мне клеится, а значит и воспринимать всерьез его не нужно.
– Я пока еще не женат. – лучился улыбкой «сын шейха». – Станешь моей первой женой.
– Эм… спасибо, конечно, но нет. – отмела я подобное заманчивое предложение. – И
– По тебе видно, что ты – чистая и добрая. И очень красивая! – добавил «будущий шейх» с придыханием.
– Лилия, вот ты где! – позвала меня преподавательница, идем, продолжим танцевать!
– Лилия… – повторил мужчина, будто пробуя мое имя на вкус. – Я же говорил, цветок! Снежная Лилия…
Но я его уже не слушала, выбежала на сцену, начала танцевать. И ловила на себе восхищенные взгляды «сына шейха» из толпы.
Но внезапно все изменилось. Музыка оборвалась. Раздались крики и выстрелы. Мужчины в черных масках, закрывающих лица, ворвались к нам.
– Бедуины! Бедуины! – кричали тут и там.
Я видела, как в рассыпную разбегаются мои подруги, а вот сама убежать не успела. Черная плотная ткань с характерным запахом опустилась мне на лицо, и от удушливого смрада я потеряла сознание.
ГЛАВА 3
Шесть лет назад
ЛИЛИЯ
– … – какой-то незнакомый язык произносит гортанные фразы прямо над ухом.
Меня тормошат, брызгают в лицо водой.
Я открываю глаза, и тут же зажмуриваюсь.
Какое яркое солнце!!! Как жарко вокруг! Хотя, жарко – это не то слово, описывающее происходящее вокруг. Обжигающе! Будто я на раскаленной сковороде лежу.
Тут же привстаю. Голова еще кружится. Меня чем-то опоили, и я совершенно не помню, как прошла ночь. Вокруг, насколько видно глазу – во все стороны простираются барханы и пески. Ни единого зеленого кустика, ни капли воды.
Вокруг меня привязанные ноги верблюдов, и я сама, лежу в их тени, пристегнутая к ним длинной металлической цепью.
Какой бред – отмечаю про себя. Зачем меня связывать, ведь понятно, что я и так не убегу. Куда тут бежать? В пески, чтобы изжариться под палящим солнцем, или умереть от жажды?
Рядом бродят закутанные в светлые ткани, вместе с лицами бедуины, как их назвал кто-то вчера в панике. Я не знаю, бедуины это на самом деле, или кто-то другой, но, беря во внимание пустыню, верблюдов и их одежды, буду считать их условными бедуинами.
Один из них склоняется надо мной, протягивает флягу. Мне страшно из нее пить, а вдруг еще какую гадость туда подмешали?! Но жажда сильнее меня, и я пью… На вкус это обыкновенная вода.
Едва заканчиваю пить, как флягу тут же грубо забирают из моих рук, а меня закутывают в огромное светлое полотно.
Я
Я могла бы долго и протяжно орать, что это незаконно, что это похищение, что я – иностранка и меня будут искать все – и полиция, и мама, но понимаю, что это – бесполезно. Бедуины не знают ни русского, ни английского, а я не знаю их языка.
Поэтому сначала надо узнать их цель. Посмотреть, куда именно они меня увезут, и что захотят сделать.
Моих подруг и преподавательниц нигде не видно. Неужели с праздника похитили только меня?!
Сколько меня так везут – непонятно. Монотонный грузный шаг верблюда убаюкивает, гадость в крови еще до конца не уходит, а возможно, меня опоили по новой, поэтому в итоге я снова проваливаюсь в сон, а может, оно и к лучшему, ведь палящая невыносимая духота изматывает, как пытка.
***
ЛИЛИЯ
– … – Снова будит меня голос.
Кто-то подхватывает меня и ссаживает на землю. Под покрывалом темно. Я приоткрываю лицо, и убеждаюсь, что наступил вечер. Бедуины остановились на ночлег.
Барханы остались лишь справа. А мы стоим около пещер, выдолбленных прямо в земле. Тут и там раскинулись глиняные постройки, пылают костры.
Блеют загнанные в загоны барашки, верблюды меланхолично жуют губами.
Несколько замотанных в платки женщин подхватывают меня, ведут в глиняный сарай.
Там мне дают кружку воды и теплую лепешку. Я не снимаю покрывала, потому что на мне все тот же танцевальный костюм, и мои светлые волосы очень уж привлекают местную публику, поэтому я ем закутанная, с головой. Так я чувствую себя более защищённой.
Интересно, куда же меня все-таки везут?! Со мной обращаются, можно сказать хорошо – не бьют и не калечат, дают воды и еды. Что бы это значило?
Две женщины начинают что-то говорить между собой, поглядывая на меня.
– Меня похитили? – на свой риск спрашиваю по-английски.
Одна из женщин начинает что-то мне объяснять, но вторая обрывает ее, видя что я ни черта не понимаю.
– Аукцион… – вдруг проскакивает в ее речи. – Раб.
– Аукцион? Раб?! – перепрашиваю я, хмурясь.
Женщина интенсивно кивает в знак того, что я поняла правильно.
Жесть! Меня выкрали и похитили ради того, чтобы продать на аукционе, как рабыню?! Они что, совсем что ли?! Разве рабство не отменили? На дворе двадцать первый век! Какой аукцион?!
А вот теперь, когда вся гадость окончательно выветрилась из крови, а мозг получил хоть какое-то питание в виде углеводной лепешки, я с ясностью осознаю весь тот переплет, куда меня угораздило попасть!