Труба Иерихона
Шрифт:
Джозеф всхлипывал, его трясло, лицом уткнулся в землю, страшась повернуть голову. Ляхич проговорил громче, стараясь сделать голос как можно убедительнее:
– Мы оба ранены. Понимаете? Нас нужно перевязать, пока мы не потеряли слишком много крови. За это мы вам дадим еще доллары… Понимаете?
Верхушку дерева пригнули к самой земле, привязали к вбитому в землю колу. Только тогда подросток с ловкостью обезьяны вскарабкался на другое дерево. Мужчины за опущенную веревку притянули и вторую вершинку
Ляхич повторил громче:
– Вы поняли? Мне нужно перевязать ногу. Я истекаю кровью… Джозеф, ты что молчишь?
Джозефа трясло. Черный ужас пронизал тело с такой силой, что язык примерз к гортани, а перед глазами мелькали черные мухи. Он слышал голос майора, но горло перехватило судорогой.
Затем из темноты выступила поляна. Мужчины подошли с веревками в руках. Он видел, как дернулся Ляхич, когда его здоровую ногу начали привязывать к нагнутой вершинке дерева. Джозеф старался отвернуться, но глаза как завороженные смотрели, как вторую ногу Ляхича точно так же привязали к другой вершинке.
Старый охотник отступил на пару шагов. Глаза его с крестьянской обстоятельностью оглядели привязанного за ноги американца.
– Готовы? – сказал он. – На счет «три», поняли?.. Раз… два… три!
Двое парней ударили острыми ножами по туго натянутым веревкам. Вершинки взметнулись, унося майора. На доли секунды деревца поднимались вместе, потом вершинки начали расходиться в стороны.
Джозеф услышал душераздирающий крик. Крик начался еще на земле, задолго до того, как ужасающая боль рванула Ляхича за ноги в разные стороны.
Сверху полетели широким веером красные брызги. Деревья раскачивались, на вершинках болтались окровавленные половинки туши, похожие на те, что вывешивают на рынке. Вниз по листьям стекали красные потоки, сыпались внутренности, а кишки вывалились и растянулись вниз едва ли не до земли, похожие на спутанные пожарные шланги.
Старший охотник деловито посмотрел через голову Джозефа:
– Готовы?
Джозеф оглянулся. Молодые охотники со злыми лицами заканчивали пригибать к земле вершинки молоденьких березок. Настолько молоденьких, что могут не разорвать его пополам…
Он представил себе, как его взметнет, жуткая боль рванет в паху, как его тело раздерет пополам… и закричал жутко, дико, нечеловечески.
Когда десантный вертолет наконец добрался до места, с которого засекли сигнал маячка, на экране локатора еще мигал огонек. Пилот кружил над лесом, выбирая место, полковник лично сидел за крупнокалиберным пулеметом, пальцы вцепились в рукояти, а глаза цепко сканировали зеленую поверхность. Верхушки деревьев раскачивались под напором воздушной струи.
С другой стороны вертолета, где майор Кугельц точно так же вцепился в рукояти пулемета, донесся потрясенный
– Что это? Езус Кристос, я не могу поверить!
Кабину качнуло, на мгновение открылась крохотная полянка. Шум лопастей поднял целую стаю крупных ворон. На вершинке дерева закачалась окровавленная туша непонятного животного. Мороз проник в тело с такой неожиданной силой, что пальцы на рукоятях умерли и разжались. Всего секунду майор видел это, верхушки деревьев тут же качнулись обратно и закрыли поляну, лишь теперь он понял, что видел еще точно такую же тушу, похожую, как отражение в зеркале, и понял, что на верхушках молодых деревьев болтаются разорванные пополам человеческие тела…
– Вниз! – закричал он бешено. – Что же… Вниз, как угодно вниз!
Вертолет зависал, приподнимался, вершинки торчат слишком высоко, сесть не удастся, придется десантироваться по линю, полковник уже ухватил связку, как вдруг майор закричал предостерегающе:
– Вверх!
Грохот заглушал его слова, но пилот услышал, прокричал в ответ:
– Да все в порядке, ветер слабый! Я удержу, не дам линю шарахнуться о деревья…
– Вверх, придурок! – выкрикнул майор. – Им уже не помочь.
– Но снять… взять их номера…
– Вверх!!!
Полковник застыл, потом повернулся, следил за их перепалкой. Майор с перекошенным лицом указывал со своей стороны вниз, пилот внезапно выругался, ухватился за рычаги.
Вертолет послушно качнулся, и пуля, предназначенная для пилота, ударила полковника в скулу. Этот комок свинца был рассчитан на медведей, на пилота плеснуло горячим, как из ведра с разогретыми для скота помоями. Куски черепной кости с силой падали на пульт управления, залили кровью, слизью, залепили окровавленными волосами с брызгами мозгов.
Вертолет бросало из стороны в сторону. Трижды громко звякнуло, по обшивке сверкнули искорки. Пилот, защищенный пуленепробиваемым стеклом, выровнял машину, вертолет начал подниматься, затем ушел в сторону.
Майор дотянулся до пульта, отпихнув труп полковника, ухватил микрофон.
– Вызываю группу поддержки!.. – прокричал он сорванным голосом. – Вызываю группу поддержки!
Четкий сильный голос произнес так, словно говорящий находился рядом:
– Майор Кдулс слушает. Говорите.
– Срочно вариант «Шторм»! – прокричал майор. – Срочно!
Голос в мембране стал холоднее:
– Вы понимаете, что говорите?
Майор заорал:
– Нас здесь убивают!.. Убивают, понимаете?.. Вся группа, которую мы разыскиваем, уже погибла. Последние схвачены и растерзаны… В буквальном смысле растерзаны, сэр!
После паузы майор услышал шум голосов, там совещались, затем прозвучал новый голос:
– Генерал Макланс на связи. Что у вас происходит? Там нет русских войск!